Любовь, сова и бюрократия

Торопливо сползая по стене, я повисла на руках. Колени царапались о стену, ветер холодил ягодицы. Ягодицы! Подол задрался!

— Фе … Фелиция! — хрипел и кашлял злоумышленник где-то за моей спиной.

Богиня-богиня-богиня!

Я дернула рукой, чтобы вернуть на место предательский подол, не удержалась и сорвалась вниз. Правую ногу пронзила боль, я взвыла, но быстро закрыла рукою рот, чтобы себя не выдать.

— Гребаные розы! — сипел убийца, путаясь в кустах.

Розы! Это фора!

Я рванула по тропинке, от резкой боли у меня слезы из глаз полились. Поджала больную ступню, заваливаясь на бок. Земля приближалась, убийца подбежал ко мне сзади и схватил. Жутко хрипя мне в ухо, одной рукой прижал к себе, а вторая ползла куда-то к моей шее.

Богиня, сейчас он меня задушит!

— Отпустите немедленно! Я — вооружена! — дернувшись, отчаянно заорала я.

Испугался? Я вдруг поняла, что никто меня не душит. Да, из рук не выпускает, держит крепко — не вырваться. Но как-то странно трясется. Неужели, и правда, испугался? Или я случайно ему чего-нибудь внушила? Без рун?

Я замерла, опустила глаза, растерянного разглядывая перепачканные землей носы дорогущей мужской обуви.

Дорогущей…

— Да, я только что имел честь, как следует разглядеть твоё … вооружение, — прохрипели мне в ухо со знакомой интонацией. — Ты страшная женщина, лея Гарсиа, я уже говорил.

Я выпрямила спину, двумя пальцами сняла с груди мужскую ладонь — сползла, пока Тони ржал, и буркнула:

— Что у тебя с голосом?

— Сорвал, видимо, — сообщил мне менталист и снова то ли засмеялся, то ли закашлялся.

Смешно, да. Ну просто не передать как!

Я с достоинством отхромала от него на пару шагов. Пока хромала, в моей комнате загорелся свет, а в открытое окно высунулся какой-то мужчина.

— Лэрд Васкес, у вас всё в порядке? — позвал он менталиста.

— Да, всё отлично, лея Гарсиа со мной! Мы сейчас подойдем, — шагая ко мне и на ходу снимая пиджак, просипел ему в ответ Энтони.

Полностью закрыв мне обзор, Васкес-старший протянул мне свою одежду.

— Прикройся, — скомандовал он. — А то у ребят мозги откажут от твоего вооружения, — и он снова заржал.

Плечи у него подрагивали, на белой рубашке в такт смеху скакали подтяжки. Я окинула его придирчивым взглядом: ботинки в земле, в волосах — листья безвинно пострадавших кустов, но даже так, менталист выглядел в разы приличнее меня.

Лодыжка опухла и ныла, подол, ставший причиной моей травмы, я и вовсе умудрилась порвать. И так мне стало обидно от этой несправедливости, какого змея? Какого змея нужно было меня так пугать?!

Заметив, что я не собираюсь принимать его помощь, Тони нацепил на лицо серьезное выражение и вопросительно выгнул бровь.

— Обойдусь, — задрала я подбородок. — Уверена, ребята и не то в жизни видели, а если не видели — пусть любуются. Не всё же тебе одному ржать! — рявкнула я на него.

И, гордо расправив плечи, я ковыльнула в сторону дома.

— Ладно-ладно, не злись, — примирительно сказал менталист, преграждая мне дорогу. — Обопрись на меня, а лучше, хватайся за шею, я отнесу тебя в дом. Посмотрим на твою ногу.

— Спасибо за предложение, как-нибудь обойдусь.

Васкес-старший закатил глаза.

— Фелиция, ты хромаешь!

— Да что ты говоришь? — вспылила я. — Так может, я из-за тебя и хромаю? Весело тебе, я смотрю. Конечно, это же так весело, когда в дом врываются неизвестные люди!

— Лици, подожди, — скорчил он кислую мину.

— Какого змея? — зашипела я и, медленно выдохнув — я спокойна! — сказала: — Кристиан говорил, что вечером вернется с охраной. Так какого змея в моем саду делаешь ты?!

— Какого змея, значит? — сощурился Тони и отступил от меня. — Сейчас поясню, какого. Криса срочно вызвали во дворец. Не каждый день, знаешь ли, в собственном доме душат аналитика!

Я сглотнула, ощущая, как на руках у меня волосы дыбом встают, то ли от прохладного ветра, который теперь, когда Тони отошел, добрался до моих плеч, то ли от страха.

— Сначала душат, потом лишают крови, — ледяным тоном говорил менталист.

— Я … поняла, — опустила я глаза.

— Замечательно, что ты поняла, — сквозь зубы выдавил Энтони. — Так, может, теперь ты потрудишься объяснить мне, какого … змея, какого змея ты не отвечала, когда я орал «Фелиция» под твоими окнами?!

Так вот почему я слышала своё имя во сне. Это было не во сне!

— Извини, — робко взглянула я на него. — Я напилась травяного чая, уснула и не слышала. По твоему же наставлению и напилась, — скороговоркой напомнила ему я, больно вид у него был даже не хмурый, к этому-то я привыкла, какой-то совсем уж он был … злой.

— Допустим, — сцепил он челюсти. — Какого змея, зная о том, что на тебя велась охота, после того, как средь бела дня убили Ракель, дочь министра, менталистку, владеющую собственной силой и способной за себя постоять, ты, Фелиция, сняла с себя мой перстень?!

— Перстень? — нахмурившись, я привычно уже наощупь нашла кольцо менталиста в положенном месте — на цепочке в вороте ночной сорочки.