Любовь среднего возраста

— Очень впечатляюще! — Преподаватель похлопал. — Вот что я скажу остальным в этой комнате — если вы хотите получить высший балл, у вас достаточно сильные конкуренты. У кого-либо есть какие-нибудь вопросы к Джорджу, Линдси или Уильяму?

Никто не поднял руку.

— Ни у кого? Ни у кого нет вопросов о том, как они разработали свои процессоры? Вы просто собираетесь позволить им уйти с высшими баллами? Знаете ли, я могу поставить только несколько высоких оценок. В этом классе освоение программы требует очень много усилий, и я бы использовал все шансы... — Я поднял руку. — Да, вы. — Он указал на меня. — Что вы хотите спросить?

— Это же на самом деле не лучшие компьютеры, правильно? Вы просто используете их в качестве примера, чтобы заставить остальных работать усерднее, верно? — По комнате разнесся шепот. Все смотрели то на меня, то на преподавателя.

— Нет. Это не так, — сказал он. — Это действительно лучшие компьютеры в классе, и судя по тому, что вы не принесли на обсуждение свою работу, сдается мне, они определенно лучше, чем то, что создали вы. Но, так как вы, кажется, думаете, что…

— Через шесть недель компьютер Джорджа выйдет из строя. — Я скрестил руки. — Он переснабдил виртуальный диск ненужной проводкой. Несколько выключений компьютера, и он больше никогда не включится. В компьютере Линдси, если вы хотите так называть его, используются неправильные детали. Если все остальные в этом классе не используют палки и камни, то компьютер с переработанными катушками и старой проводкой нельзя считать хорошим. Мир технологий еще недостаточно современен для экологических компьютеров. И компьютер Уильяма, хоть и впечатляющий, если приглядеться, но, фактически, он во многом скопировал самую раннюю модель «Делл» и переработал несколько механизмов. Любой ученик средней школы с половиной мозга может сделать это. — Класс затих.

Преподаватель снял свои очки и потер лоб.

— Все свободны. — Он покачал головой, и студенты понеслись из помещения так, будто боялись, что он вот-вот взорвется.

Я встал и спустился по лестнице, игнорируя злобные взгляды трех компьютерных клоунов, убирающих свои игрушки.

— Подождите. — Преподаватель махнул мне. — Я хочу поговорить с вами немного. — Он подождал, пока все покинут класс. — Как вас зовут?

— Билл Гейтс.

— Ваше настоящее имя...

— Джонатан Стэтхем, — пробормотал я.

— Мистер Стэтхем, Вы ведь не студент этого группы, так? — Я покачал головой. — Вы даже не учитесь здесь?

— Нет...

— Таким образом, что заставило вас прийти сюда сегодня? — Он жестом показал мне сесть в переднем ряду. — На вид, вы, кажется, должны быть еще в старшей школе. Вы все еще в старшей школе? — Он ждал от меня какого-то ответа, но я только мигнул. — Хорошо, тогда... — Он сел рядом со мной. — Скажите мне, как кто-то внезапно объявляется в Гарварде и знает о компьютерах больше, чем мои лучшие старшекурсники?

Я вздохнул. Я думал о том, чтобы солгать, что я действительно был студентом и просто хотел заглянуть в класс высокого уровня, но я устал ото лжи, устал от бегства.

— Мои родители раньше… — Использовали электронику для готовки метамфетамина, который иногда сбывали? — Они раньше м-м-м… оставляли электронные устройства по всему дому, и я смотрел на то, как работали разные детали... И я крал… в смысле, заимствовал книги из библиотеки и читал о компьютерной механике...

— Вы никогда не ездили в технический лагерь?

— Нет.

— Хм-м-м. — Он потер подбородок. — Так ваша цель состоит в том, чтобы прокрасться в Гарвард?

Я закатил глаза.

— Если бы я хотел оказаться здесь, то принял бы предложение. — Я понял, что он, вероятно, собирался вызвать полицейских за то, что я нарушил границы, поэтому я состроил лучшую извиняющуюся мину. — Я сожалею по поводу сегодняшнего дня. Больше я не прерву занятия вашего детского сада. Я сейчас уйду…

— Я не собираюсь вызывать охрану. — Он засмеялся. Затем внезапно стал серьезным. — Откуда вы?

Я ничего не отвечал.

— Хорошо... Ваши родители знают, что вы здесь? Я уверен, они сильно волнуются за вас…

— Они в тюрьме.

У него был сочувствующий вид.

— Ну, ваши законные опекуны должны искать…

— Мне восемнадцать лет. — Я больше не был под опекой государства. Я не принадлежал никому, и, если бы его класс не был настолько теплым, я вышел бы, как только он спросил мое имя.

— Вы, должно быть, заработали довольно хорошие отметки в старшей школе, чтобы вас приняли сюда, Джонатан... Каким вы были по успеваемости в своем классе?

Почему я чувствую, что могу доверять этому парню?

— Первым. Я выступил с речью и все. — Я потянулся к своему рюкзаку и вытащил свой помятый листик с речью, бросив его ему. По какой-то причине я надеялся, что он прочитает его — в отличие от моих приемных родителей, которым, кажется, было плевать на тот факт, что я выступал с прощальной речью на выпускном.