Любовь сроком на один год (СИ)

Клим без возражения это сделал и лишь в его глазах мелькнул хищный блеск. Футболка, что была на нём, уже давно валялась на полу, а под домашними штанами он был голый, я это знаю. Провела языком по его скуле, укусила за мочку уха, спустилась ниже и укусила за основание шеи, метя его ненадолго. Пока что он мой, только мой. Спустилась к ключице, снова укусила, услышала довольное шипение и почувствовала, как он вздрагивает. Спустилась ниже по груди, проведя языком по соскам, сползла с его колен и села между широко расставленных ног. Спустилась губами по прессу, запоминая каждую впадинку и рельеф, остановилась у границы его штанов, подняла на него взгляд и задохнулась от того, какими чернющими глазами он смотрит на меня. Сколько в них желания и необузданной дикой страсти. Не сводя глаз, провела языком по низу живота и потёрлась щекой о его уже давно каменный член. Я проделала всё тот же путь обратно к его губам, грудная клетка уже не ровно опускалась и поднималась. Это так мучительно приятно, когда тебя хотят так, что твой низ живота сводит в спазме от желания почувствовать его в себе и по телу пробегают мурашки, а между ног так мокро и горячо, что тебе даже немного больно от ощущения пустоты. На мне всё ещё было платье, я сняла его сидя на его коленях. Когда оно оказалось на полу, и я осталось в одном нижнем белье и чулках, он он выдохнул сквозь зубы, а я снова поцеловала его в губы. Поцелуй получился диким, практически грубым, но мне понравилось. Спросите, что я сейчас делаю? Я хочу сорвать его с цепей, чтобы всё, что он до этого сдерживал в себе, отдал мне, в этот один единственный раз. Я потёрлась об него всем телом, почувствовала, как он напрягся и как сжал в кулак одеяло. Снова спустилась вниз, села между его ног и сняла с него штаны. Взяла в руки его член, провела по нему пальцами снизу вверх, а потом, одним движением языка прошлась от основания до головки. Чувствовать во рту эту мощь, силу и этот с ума сводящий вкус, сдерживать себя — просто выше моих сил! Я заглотила его глубже и почувствовала, как его ладонь легла мне на затылок и он начал слегка давить и направлять меня, так как ему надо. В движение пришли ещё и его бёрда и, чтобы он не заталкивал мне до рвотного рефлекса, пришлось помогать рукой. Движения становились всё жёстче, а рык, что он издавал, всё глубже и ниже, словно зверь. Но меня это заводило так, что я чувствовала, что насквозь мокрая. Пару движений и я чувствую бурный поток спермы у себя во рту, глотая и глотая всё, что он мне давал, но выпустила я его только тогда, когда он уже начал скулить от того, что ему хорошо. Мужчина чувствительней всего именно после оргазма и совершенно беспомощный, именно это давало мне ещё сил не сойти с ума. Когда я его выпустила, думала, пройдёт время, чтобы он пришёл в себя, но это было лишь моим заблуждением. Он рванул меня на себя, потом резко перевернулся и навис надо мной. Я смотрела в его глаза и понимала, что он ничего не соображает, видит только меня и желает только меня. Ему плевать, где мы и что сейчас творится вокруг. Снова поцелуй в губы — дикий, глубокий, болезненный, но чертовски возбуждающий. По телу бежит дрожь, отдаётся там между моих ног и кажется, что ещё секунда и я кончу.

Оторвавшись от моих губ, он спустил эти жалящие поцелуи мне на шею, прикусил кожу там же, где до этого укусила его я. Лифчик был снят с меня просто одним движением, как он это делал — для меня загадка, но выкинув его на пол и вернувшись взглядом ко мне он замер, нависая надо мной на вытянутых руках, черты лица стали хищными, немного жестокими.

— Ты что творишь? — рыча, спросил он. Смотря на мою грудь, где красовались зажимы для сосков на цепочке. — Господи, что ты творишь…. Я с тобой просто с ума сойду….

— Прикоснись ко мне… — прошептала я. — Так как хочешь… Я вся твоя.

Моя грудь оказалась в его руках, он сжал её до лёгкой боли и надавил кончиком языка на соски в зажимах, тело прострелило, и я выгнулась под ним в немом стоне, потому что мне было безумно хорошо. Оторвавшись от груди, он взял цепочку и потянул на себя, чуть-чуть лёгкая боль и меня накрывает волной удовольствия. Его пальцы спустились к моим трусикам, он снова нарочно медленно погладил мою кожу на границе с тканью, а потом, одно движение и они глубоко во мне, губы и язык терзают сосок, а пальцы нещадно двигаются, внутри задевая какую-то точку.

— Ты такая мокрая, такая податливая… — шепчет мне на ухо, а я дрожу от этого голоса. — В тебе так горячо и ты всё ещё такая узкая… Тебе нравится, когда немного больно?

— Да, — отвечаю я, задыхаясь, — нравится…

— Ясно, кто тебя этому научил? — спросил он, а в голосе проскользнули нотки ревности.

— Никто… — прошептала я, — мне всегда это нравилось.