Любовь, только любовь

Причиной стала ее недоброжелательная фраза по отношению к Катрин, и даже ее положение крестницы вдовствующей герцогини не спасло неосторожную девушку от опалы. Все также заметили, какое почетное место было отведено Катрин в часовне. Оно явно не соответствовало ее положению. И разве можно было не заметить, что Филипп все время ловит ее взгляд и в его глазах горит огонь любви.

Гарен стоял, скрестив руки, среди мужчин по другую сторону от центрального прохода к нефу. Он ни разу не посмотрел на свою жену. С тех пор как она вернулась из Марсане, он был с ней безупречно вежлив, но холоден. Они встречались только за столом и вели ничего не значащие разговоры, пока к ним не присоединялся смуглолицый врач. Гарен беседовал с Абу-аль-Хаиром о науке, в которой Катрин ничего не понимала, и, казалось, оживлялся только в эти мгновения. Иногда Катрин встречалась с ним взглядом. Он быстро отворачивался, и молодой женщине не удавалось ничего прочесть в его глазах.

Накануне свадьбы, когда паж Филиппа, молодой Ланнуа, приехал в дом де Бразена, чтобы передать Катрин изумрудный убор, Гарен был внизу в тот момент, когда его жена спускалась по лестнице. Так что он прекрасно видел, как ей передали подарок, но не выразил ни малейшего удивления. Он ответил на почтительное приветствие юноши и прошел мимо, ничего не сказав.

Но когда брачная церемония наконец закончилась и гости встали друг против друга по обеим сторонам от нефа, выстроившись в шеренгу для прохода новобрачных, Катрин вдруг встретилась глазами с Гареном и вздрогнула от неожиданности. Даже в тот день, когда он ее так жестоко избил, она не видела у него на лице подобной ярости. Он был смертельно бледен, и нервный тик искажал изуродованную раной сторону его лица. Его лицо было так ужасно, что смущенная Катрин отчетливо поняла, что Гарен ее ненавидит. Потому что именно ненависть сверкала в его единственном глазу. В этот момент к Катрин приблизилась новая графиня де Ришмон, розовая от волнения под своей вуалью, рука об руку с мужем, и молодая женщина присела перед ней в глубоком реверансе, избавившем ее от кошмара. Когда она поднялась, Гарен уже исчез в толпе, и гости двинулись за кортежем к выходу под торжественные звуки органа. Церемония была долгой, и все, проголодавшись, торопились на праздничный пир.

Катрин не была голодна. Она направилась к большому залу, медленно проходя по галерее, чтобы полюбоваться в окно последними розами в саду и посмотреть, как играет морская свинка герцогини Маргариты. У нее не было ни малейшего желания садиться за стол, ведь ее положение отдаляло ее от Филиппа. Эрменгарда находилась рядом с Маргаритой, которая чувствовала себя все хуже и не собиралась присутствовать на пиру, к тому же последний взгляд мужа лишил Катрин всякого желания встречаться с ним.

Большая галерея быстро пустела. Проходя мимо Катрин, придворные кланялись ей, но не замедляли шага. В тот момент, когда молодая женщина миновала одну из дверей, ведущих в личные покои семьи герцога, возле каждой из которых стояло по два лучника, она распахнулась, и из нее вышел крепкий молодой мужчина, одетый во все зеленое. Это был один из верховых главной конюшни, который только что получил, видимо, приказ герцогини: он прятал под свой рыцарский плащ с гербом какой-то пергаментный свиток. Он не смотрел ни на кого из тех, кто находился на галерее. Он просто шел через нее к большой лестнице Новой башни, а может быть, к той, что выходила к сушильням и конюшням. Лицо Катрин просветлело, она поспешила прочь из пиршественного зала и бросилась вслед за молодым человеком, потому что узнала его: это был Ландри, ее друг детства. С того самого момента, как она увидела его у герцогини в день своего представления ко двору, она не смогла, несмотря на свое безумное желание, поговорить с конюшим герцога. Но на этот раз она его догонит!

Она догнала его как раз в тот момент, когда он был внизу большой каменной лестницы. Она была пуста. Катрин позвала:

– Ландри… Подожди!

Он тут же остановился, но повернулся к ней очень медленно. Ни улыбки, ни какого-то другого признака, что он узнал ее, не отразилось на его лице.

– Что угодно, мадам?

С оживленным лицом и блестящими от радости глазами она подошла, встала между ним и лестницей так, чтобы свет падал прямо на нее, и засмеялась.

– Мадам? Ну же, Ландри, не хочешь же ты сказать, что не узнал меня? Неужели я так изменилась за десять лет? Или ты потерял память? А ты все такой же… только стал еще выше и крепче. Но, похоже, характер у тебя такой же плохой.

К ее величайшему удивлению, Ландри остался невозмутим. Он наклонил голову:

– Вы оказываете мне большую честь, благородная госпожа. У меня прекрасная память, но я не помню, чтобы мы когда-нибудь встречались…

– Ну, значит, я очень изменилась, – добродушно сказала Катрин. – Что ж, я сейчас освежу твою память. Неужели ты забыл мост Менял и Двор Чудес, мятеж в Сен-Поле? Ты забыл Катрин Легуа, свою маленькую подружку прошлых лет?

– Действительно, мадам, все это было. Я знал маленькую девочку с таким именем… но я не вижу никакой связи…