Любовь тоже убивает

Телефон просигналил, сообщив о входящем письме:

"С тобой приятно работать. Высылаю две ссылки. Первая – это наша страница. Вторая – облако, куда будешь выкладывать свои фотографии. Пароль такой же, как и пин код твоей карточки. С первой фото сессией можешь поэкспериментировать и сделать то, что хочешь. Для всех остальных я буду присылать подробные инструкции. Завтра жду первую партию."

Голова кружилась от восторга, ноги, почти не касаясь мокрого асфальта, несли домой, а в голове было столько фантастических идей о том, как снять себя, чтобы ошарашить этого таинственного человека, вернувшего ей надежду на лучшую жизнь.

Лиля плакала, когда рассматривала присланные фотографии. Это были сплошь селфи, но каждый снимок можно было увеличивать и вешать в рамке на стену. Её удивило как изменились глаза Сюзанны, не верилось, что потухший взгляд, с которым она столкнулась ещё вчера, способен излучать такой яркий возбуждающий свет.

Ей никто и никогда не признавался в любви. Даже родители ограничивались лишь дежурными поцелуями в лобик перед сном, вернее, делала это мама, папа, в лучшем случае, мог потрепать по волосам или больно ущипнуть за щёку, ему казалось, что этого достаточно. А тут такой поток восторга и нескрываемых чувств от человека, которого Лиля успела за прошедшие тридцать с лишним лет не просто разлюбить, а забыть. Но его письма… Они сводили её с ума:

"…Я обожаю тебя не потому, что ты такая красивая, сексуальная, притягательная, головокружительная, всемогущая в любви, я это только могу себе представить, ведь я тебя не видел и не слышал. Не в этом дело. Я тебя воспринимаю, как родственную душу, мне понятны все твои мотивы, не осуждаю ни один твой поступок, понимаю и разделяю твою бескорыстную доброту к людям, твою ненависть к глупцам, думающим только о себе. Уверен, что секс не хуже церкви. Как принято считать – первые падшие, вторые вот-вот вознесутся. Секс, о котором ты пишешь возник из-за того, что люди решили, что это некое таинство, которое нужно так спрятать, чтобы выглядело, будто его не существует вовсе. Тебе не в чем оправдываться или говорить, что ты наказаны за что-то. Мне стало легче, я сказал тебе, в основном, что хотел. Остаётся надеяться, что не навредил тебе своими откровениями. Ты достойна настоящей любви. Моя мечта – встретиться с тобой. Когда угодно. Где угодно. Только скажи…"

И утраченные чувства вернулись. Так же, как и в детстве, бешено заколотилось сердце от предвкушения этой встречи. Лиля назначила её на воскресенье, и была уверена, что не ошиблась, дав согласие. Она уже забыла, что такое макияж и маникюр, а из причёсок предпочитала тугой конский хвост.

– Иди в салон, – почти приказала Валентина Степановна, когда узнала о предстоящем свидании.

– Мне стыдно, – чуть не плача произнесла дочь.

– Стыдно было не ходить раньше.

– Но мне не нужно было всё это, – Лиля посмотрела на свои обгрызанные ногти. – Так гораздо удобнее печать.

– Никаких отговорок. Если хочешь, пойду с тобой.

В кои то веки её было приятно смотреть на своё отражение в зеркале. Да, немножко полновата, не молода уже, но хороший макияж, причёска и красивая одежда сотворили чудо.

Лиля снова пришла чуть раньше, чтобы понаблюдала со стороны; вот он вошёл в кафе, всматриваясь в лица посетителей, уселся на летней террасе за столик, который она забронировала ещё вчера, заказал шампанское и попросил официанта принести вазу для цветов. Огромный букет алых роз был просто фантастическим. Она обожает алые розы.

Было видно, что Гена волнуется, он постоянно посматривал на часы, ёрзал на стуле и вертел головой по сторонам, выискивая ту, которую ждал. Лиля подошла сзади, и взявшись рукой за спинку пустующего стула, игриво произнесла:

– Мужчина, позволите присесть за ваш столик?

Гена повернулся, бросив мимолётный взгляд на неё. Это был совсем не тот взгляд, который она ожидала увидеть. В нём было какое-то равнодушие и даже презрение.

– Здесь занято, – грубо буркнул он, продолжая разглядывать дам, входящих в кафе.