Любовь в холодном климате (ЛП)

Совершенно бесполезно обсуждать вопросы возраста со стариками, у них на этот счет слишком своеобразные идеи. Например: «Не такой уж и старый, всего семьдесят…» или «… совсем молодой, не больше сорока…». В восемнадцать лет мне это казалось большей глупостью, чем сейчас, когда я повзрослела. Я начинаю понимать, что все это значит, потому что Дэви и тетя Эмили кажутся мне точно такими, какими я помнила их со времен своего детства.

— Кто еще там был? — спросил Дэви. — Дугдейлы?

— О, да, и Профессор, как всегда, занимался «глуповством».

Дэви рассмеялся.

— И развратом? — уточнил он.

— Нет, должна сказать, он был не очень развратен. Не со мной, по крайней мере.

— Ну, конечно, он бы не посмел при Соне. Он в течение многих лет был ее молодым человеком, ты знаешь?

— Да неужели? — зачарованно прошептала я.

Это был конек Дэви. Он знал все обо всех, в отличие от обеих моих тетушек, которые хоть и не запрещали нам сплетничать теперь, когда мы считались уже взрослыми, но совершенно не интересовались поступками людей за пределами собственного семейного круга.

— Дэви, как она могла?

— Ну, Малыш был очень красив, — сказал Дэви, — я бы лучше спросил, как он мог? На самом деле, я думаю, они завели этот роман исключительно из соображений удобства. Малыш знает наизусть Гете и все такое, он стал прекрасным дополнением к дворецкому. А Соня со своей стороны дает ему интерес к жизни. Я вполне их понимаю.

Роман для комфорта, думала я. Зачем он нужен таким пожилым людям? И что вообще заставляло их изменять, когда они так стары для любви? Дэви и Профессор Безобразник были одного возраста, ведь они вместе учились в школе. А леди Монтдор была даже старше их.

— Давайте послушаем о Полли, — сказала тетя Эмили. — А потом я действительно настаиваю, чтобы вы вышли на прогулку перед чаем. Она действительно стала такой красавицей, как мы с Соней предполагали?

— Конечно, стала, — ответил Дэви. — Соня всегда получает, что захочет.

— Вы не можете представить, какая она красивая, — воскликнула я. — И самый приятный и добрый человек, какого я когда-либо встречала.

— Фанни может сотворить себе кумира из чего угодно, — сказала тетя Эмили, улыбаясь.

— Думаю, это правда, во всяком случае, что касается красоты, — серьезно ответил Дэви. — Не говоря уже о том, что Соня всегда добивается желаемого, у всех Хэмптонов чудесные глаза, я уверен, что девочка очень красива. Я надеюсь, что она позволит им улучшить и облагородить породу, потому что сам Монтдор все-таки слишком похож на колли.

— И за кого эта замечательная девушка выйдет замуж? — спросила тетя Эмили. — Это будет большой проблемой для Сони. Я не знаю, кто будет достаточно хорош для нее.

— Возможно, она получит листья земляники, [11]— сказал Дэви. — Хотя она слишком высокая для принца Уэльского, он любит миниатюрных женщин. Знаете, я не могу не думать о Монтдоре. Должно быть, ужасно чувствовать, что стареешь и не можешь оставить Хэмптон-парк дочери. Мы на днях говорили об этом с Малышом в Лондонской библиотеке. Конечно, Полли будет богата, чрезвычайно богата, потому что он может оставить ей все остальное. Но все они так любят Хэмптон, это трагедия для них.

— Могут ли они завещать Полли картины Монтдоров? Или их тоже придется передать наследнику? — спросила тетя Эмили.

— В Хэмптоне висят замечательные картины, — вмешалась я. — В одной только моей спальне был Караваджо и Рафаэль.

Они оба рассмеялись надо мной.

— О, мое дорогое дитя, картины в спальнях… В Лондоне они хранят всемирно известную коллекцию, и я считаю, что она вполне может перейти к Полли. Молодой наследник из Новой Шотландии получит только Хэмптон, который сам по себе является пещерой Аладдина, его мебель, серебро, библиотека бесценны. Малыш говорит, они собираются пригласить его к себе, чтобы приобщить к цивилизации. Они боятся, что здесь он будет выглядеть просто вопиюще.

— Я забыла, сколько ему лет, — спросила тетя Эмили.

Я ответила:

— Он лет на шесть старше меня. Значит, сейчас ему двадцать четыре. Его зовут Седрик, как лорда Фаунтлероя. Мы с Линдой воспользовались случаем, чтобы разузнать о нем, когда были маленькими. Хотели понять, стоит ли выходить за него замуж.

— Да, очень на вас похоже, — сказала тетя. — Но я склоняюсь к мысли, что его брак с Полли решил бы все проблемы.

— Ты слишком многого от них ожидаешь, — ответил Дэви. — Тьфу ты, заболтался с Фанни и забыл принять мою трехчасовую пилюлю.

— Прими ее сейчас, а затем идите гулять, вы оба.

С этого времени я часто виделась с Полли. На время охотничьего сезона я отправилась в Алконли, как делала это каждый год, а оттуда я часто на день или два выезжала в Хэмптон. Там больше не собирали многочисленного общества, но гости ехали непрерывным потоком, так что Монтдорам и Полли никогда не удавалось сесть за стол в обществе друг друга. Малыш Дугдейл почти каждый день приезжал из своего дома в Силкине, который находился всего в десяти милях от Хэмптона. Он уезжал, чтобы переодеться к ужину, и возвращался снова провести вечер с Монтдорами, потому что леди Патриция не очень хорошо себя чувствовала и ложилась рано.