Любовь в холодном климате

Мы с Полли немного поболтали, пока я показывала ей наши с Альфредом фотографии с юга Франции. Мы ездили туда навестить мою мать Скакалку, которая теперь жила там с противным новым мужем. Полли сказала, что Дугдейлы поедут туда на следующей неделе, потому что леди Патриция ужасно себя чувствовала этой зимой. Еще она рассказала, что в Хэмптоне был огромный рождественский прием, и что Джойс Флитвут теперь в опале у леди Монтдор за уклонение от уплаты карточных долгов.

— А еще у нас сейчас живет Великая княгиня, бедная старая развалюшка. Боже, она совсем не такая, как мама ее описывала. Вероника Чаддерсли Корбетт называет ее Мумия-мэм и Супер-мэм.

Я хотела спросить Полли об ее отношениях с матерью, но она не затрагивала эту тему, хотя выглядела, на мой взгляд, очень несчастной. Наконец она сказала, что должна ехать.

— Приезжай поскорее к нам и привези Альфреда.

Но я боялась леди Монтдор даже больше, чем дяди Мэтью, и поэтому сказала, что он слишком занят, но я приеду одна.

— Я слышала, у них с Соней опять очень плохие отношения, — сказала тетя Сэди, когда Полли уехала.

— К черту старую ведьму, — заявил дядя Мэтью, — я давно бы утопил ее на месте Монтдора.

— Или он бы мог порезать ее на куски маникюрными ножницами, как рассказал Профессор Безобразник. Зря ты его не слушала, Сэди.

— Не называйте меня Сэди, дети, и не называйте мистера Дугдейла Профессором Безобразником.

— О, дорогая, мы всегда так говорим у вас за спиной, поэтому иногда проговариваемся при вас.

Приехал Дэви. Он приехал на неделю или около того, чтобы пройти курс лечения в лазарете Рэдклиффа. Тетя Эмили была всецело занята своими собаками, и очень редко удавалось убедить ее оставить их хоть ненадолго; впрочем, я была ей признательна за это, потому что воскресные визиты в Кент были для нас с Альфредом незаменимым убежищем.

— Я встретил Полли по дороге, — сказал Дэви, — мы остановились перекинуться парой слов. Мне кажется, она никогда еще не выглядела так плохо.

— Ерунда, — сказала тетя Сэди, которая не верила ни в какие болезни, кроме аппендицита, — с Полли все в порядке, просто ей нужен муж, вот и все.

— О! Вот вам типичная женщина! — заявил Дэви, — Секс, дорогая Сэди, это вовсе не панацея от всех болезней, знаешь ли. Но мне даже жаль, что это не так.

— Я вообще не говорила о сексе, — ответила тетя, очень удивленная этой интерпретацией. В самом деле, она была одной из тех, кого дети называли «противницей секса», считая, что она совсем им не интересуется. — Я совсем не это имела в виду, когда сказала, что ей нужен муж. Девушки ее возраста, живущие дома, почти никогда не бывают счастливы, а у Полли особенно тяжелый случай, потому, что у нее нет никаких занятий, ей не нравится ни охота, ни общественная деятельность, и мать ничего не может ей посоветовать. Очень плохо, что Соня все время дразнит ее и читает ей нотации, она бестактный человек, но, в сущности, она права. Полли нуждается в самостоятельной жизни, детях, доме, повседневных заботах — для всего этого она должна иметь мужа.

— Или леди из Ланголлен,[17] — крикнула Виктория.

— Почему вы еще не легли спать, мисс? Отправляетесь в постели немедленно, обе.

— Но мне еще рано спать!

— Я сказала, обе, а теперь убирайтесь.

Они побрели из комнаты так медленно, как только осмеливались, и пошли наверх, тихонько напевая «Долгую мучительную смерть» так, чтобы никто в доме их не расслышал.

— Эти дети слишком много читают, — вздохнула тетя Сэди. — Но я не могу запрещать им. Я уверена, пусть лучше они читают этикетки на пузырьках с лекарствами, чем вообще ничего.

— О, я тоже люблю читать этикетки на лекарствах, — ответил Дэви, — это безумно полезное чтение.

Глава 12

Когда я следующим утром спустилась к завтраку, я нашла всех, даже детей, в похоронном настроении. Оказалось, что каким-то таинственным способом тетя Сэди узнала, что леди Патриция Дугдейл умерла сегодня ночью. Она вдруг упала у себя дома, лорд Монтдор помчался к ней, но к тому времени, когда он приехал, она уже потеряла сознание и через час была мертва.

— О, бедная Патриция, — твердила расстроенная тетя Сэди, а дядя Мэтью, который вообще легко плакал, низко наклонялся над своей тарелкой, поедая колбасу (которую он называл «фейерверком» за брызжущий жир) без обычного энтузиазма.

— Я видел ее всего лишь на прошлой неделе, — сказал он.

— Да, — ответила тетя, — ты говорил мне. Я так любила ее, хотя ее деликатность иногда бывала немного утомительной.

— Ну что ж, теперь вы можете лично убедиться в ее деликатности, — с торжеством в голосе произнес Дэви. — Она мертва. Она убила себя. Разве это вам ничего не доказывает? Мне жаль, что только такие примеры могут убедить Радлеттов, что не существует мнимых болезней. И каждый здравомыслящий человек должен, как я, например, делать все необходимое, чтобы поддерживать свой стареющий организм в должной форме.

Дети начали хихикать, даже тетя Сэди улыбнулась, потому что все знали, насколько всепоглощающая мания по поддержанию здоровья владеет дядей Дэви, и как он наслаждается этим занятием.