Любовь в кредит

За калиткой она остановилась, как теперь быть, что делать. Пустота заняла её всю, вытеснив чувства. Ей вспомнились виденные в кино методы побега, пробежать ли без оглядки? Но куда, и что там, лечь ли на полу в позу эмбриона…? Слез нет, ничего нет. Что может отвлечь, как теперь есть, гулять. Пустое и глухое чувство окончания вытеснило все.

Агата с единственным желанием никого не встретить пошла домой. Бабушка оставила записку, что уехала в город к подруге по срочном делу до завтра.

Хотела поесть, но не смогла. Зашла в душевую кабину, и просто стояла полуоблакившись к стене. Хотелось включить воду, но ведь это дача, следует экономить.

Сознание ещё не предложило, как расценивать произошедшее. Закрыв глаза, она вспомнила поцелуй и нежные бережные движения рук. Она его так любила и хотела, и он прикасался к ней, как жаль, что ей нельзя было дотронуться до него в ответ. Слезы медленно закапали, с ними получилось открыть душ.

Он отверг ее. Отверг.

Все следующие дни были глухими, невозможно было ни смотреть, ни читать. Утром Агата все так же вставала, одевала форму и шла на мостки. Садилась у подножия лавки смотрела на восходы.

Бесконечная спираль пробуждения. Зацикленность, которой нет окончания, но было начало. Однажды в школе она прочитала книгу Камю, в которой герой проснулся рано утром и прожил рассветные часы. Такие простые строки не давали ей покоя, словно внутренний будильник встроился, тревожили.

Агата просыпалась в 4.35 и всматривалась в расшторенное окно: летние месяцы дарили первые лучи и прохладу, а зимой мгла окутывала теплым сном батарей. Чего можно страшиться на рассвете, разве стоит переживать интеллигентские страдания там, где многие люди встают и начинают свой бесконечный труд? Но предрасветье давило, и изо дня в день переживалось словно бесконечное зацикленное приключение. Агата начала тренироваться, чтобы не тратить на меланхолию время.

Почему же сейчас, нет слез, нет воли что-то сделать. Бесконечная пустота, глухота и полное неприятие любых эмоций. Теплое солнце медленно всходило над лесным берегом, проникало в росу и свежесть утра. Агата ни о чем не думала, стазис её чувств должен пройти и тогда она сможет понять, что с ней произошло. К Матвею не было ненависти, он тренировался на своём месте, хорошо просматриваемом с её мостков, но девушка ни разу не поискала его глазами. Быть может при встрече, она бы его даже и не узнала, быть может она даже и не помнила почему наступила такая глухота чувств и как выглядел кто-то важный для нее.

Глаза Агаты будто смотрели внутрь себя. Прохожие, приятели натыкались на зеркальное отражение своих улыбок, она с удовольствием их возвращалась. Спокойно слушала любую болтовню, помнила интересы каждого. Шутила и ёмко в ответ сочувствовала одной или двумя фразами.

ГЛАВА 1 Фестиваль. (***незнакомая пара)

На открытой летней кухне пар клубился ото всех конфорок сразу. Три девушки в передниках, поварских полиэтиленовых чепчиках помогали готовить блюда к большому деревенскому застолью. Каждый год в “Аукшино” проходил фестиваль фермерства. Все дома деревни и дачного поселка его подготавливали как при толоке в крепостные времена — сообща. Устанавливали столы, сцену для концерта, площадку для танцев, приносили еду, а потом также дружно отмечали. Но в этом году Катерина Анкельсон — председательница дачного товарищества и негласная руководительница деревни решила добавить празднику масштаба. Поэтому список приглашенных расширили до гостей “столицы” из связей самой Катерины. Приготовление пищи “централизовали”, поставив специальную летнюю кухню и определив список блюд для каждой семьи. На самом празднике обещали, что будут работать официанты, а развлекательную часть возьмет на себя приглашенный ведущий с командой аниматоров.

Летний послеполуденный зной и пар от плиты покрывал кожу девушек испариной. Они весело переговаривались, перебрасывали друг другу то овощи, то полотенце, то шутки. Старшее поколение уже завершили свои кулинарные задачи: пироги, жаркое, отбивные, запеченную птицу, фаршированные яйца, грибы, рулеты, и кучу изысканных блюд: меланзану, террин из печени по-датски, крокеты из курицы, крокеты из трески, хумус, инжир с ветчиной, запеченные мидии, сардины в уксусе, карпаччо из говядины с трюфелями. Оставалось доварить суп-пюре по собственному рецепту Катерины и нарезать “но не заправлять!” зеленые салаты. Для этого на дежурство и оставили веселую троицу. Вика, самая языкастая из них, разложила морковь и огурцы и, подражая поварихе в советской столовой, рассказывала бородатые анекдоты:

-“Галя, — она опускала тембр своего голоса до грубого и твердо проговаривала “г”, - смАтры мАрковка как “причиндалы” моего мужа. (меняла голос на писклявый) — что такой же большой? — нет, такой жА грязный!”

Алеся и Агата покатывались со смеху, не столько с анекдота, сколько с манеры Вики передразнивать старые шутки.

— ох, — вздохнула Алеся, поправила свой темный хвост и, сладко потянувшись как кошка, запрыгнула на стол между мисками с уже нарезанными салатами.