Любовь в мегабайтах

Пошла в холл приемного отделения, оглянувшись я увидела, как Станислас держится за стену, что бы не упасть. Холл был хорошо освещен. Дежурная сестра сидела за конторкой. Рядом пристроился санитар скорой помощи. Работала рация. Шорох и скрипы эфира заполняли пространство пустого холла. В проходе стояли инвалидные кресла и передвижные носилки. Вдруг всё пришло в движение. Открылись огромные створки входной двери и в холл въехали носилки, сопровождаемые бригадой скорой помощи. На носилках стонал паренек, прижимая ладошку к животу.

— Подозрение на перитонит! — закричал фельдшер.

Я посочувствовала несчастному парню.

— В третью операционную, всё готово, — выглянула сестра из-за конторки.

Бригада в белых халатах бегом пронеслась мимо меня. В тот же миг в раскрытые настежь входные двери вошла группа из четырех мужчин. На больных они похоже не были, еще меньше они походили на медперсонал.

«Наши гости», — решила я и, схватив носилки за резиновые поручни, плавно покатила ее в сторону коридора, где ждал меня Станислас. «Пара минут имеется в запасе, пока они пройдут кордон из медсестры и санитара».

— Раздевайся! — приказала я Станисласу.

Станислас молча повиновался. Я бросила его одежду на носилки.

— Трусы снимай.

Станислас округлил глаза.

— Давай быстрей, я видела уже твоего «малыша».

На «малыша» он обиделся.

— Станислас, сейчас здесь появятся наши гости. Ты должен лечь на носилки, я накрою тебя простынею и повезу в морг. Ты не должен двигаться, ни при каких обстоятельствах, — как можно убедительнее сказала я.

Станислас моментально стянул трусы, и я помогла ему взобраться на носилки.

Ботинки бросила в урну, прикрыв сверху концами полиэтиленового мешка. Обтерев руки халатом, я накрыла Станисласа простынею, тщательно укутав голову и нарочито открыв босые ноги. «Не хватает бирки», — пожалела я, покатив носилки по коридору.

Нас уже догоняли.

— Сестренка, куда везешь женишка? — спросил верзила, с подозрительно оттопыренным карманом пиджака.

— Теперь ему невеста белая с косой, — подхватила я. — В морг, горемычного. А вы ребятки, что потеряли ночью в нашей богадельне?

Верзила приподнял простыню с ног и посмотрел на голое тело Станисласа. Ноги Станисласа были бледны после гипса, одну украшал бордово-синий шрам. Покойник не иначе. Но «малыш» Станисласа жил собственной жизнью. «Неужели его возбуждает происходящее?» — подумала я, наблюдая, как верзила, покачав головою, прикрывает Станисласа простынею.

— Да ищем одного паренька, за здоровье его переживаем, — пошутил верзила, и уже серьезно спросил, — я всегда думал, что трупаков мужики перевозят, верно?

— В общем, верно, но ребятки уже приняли по пол литра, а соседи горемычного по палате до утра потерпеть не хотят, вот и приходиться мне выполнять эту ответственную миссию.

— Жутковато, — промолвил он.

— Привыкли.

— И правда, человек ко всему привыкает, — согласился верзила. — Ну, помогай тебе бог, сестрица.

— И вам не болеть, — сказала я на прощанье, и покатила носилки дальше.

Комплекс связывала сеть подземных коридоров соединяющих здания. Я покатила носилки по одному из них ведущих в морг. Нужно держаться выбранной версии до конца. Закатив носилки за тяжелую железную дверь морга, я огляделась. «Для кого такие запоры? Покойники ведь не убегут» — смятенно думала я, озираясь со страхом по сторонам. Оставив носилки со Станисласом, прошла вперед и заглянула в кабинет с приоткрытой дверью. Мои слова о «пол литре» оказались пророчеством. На столе валялись огрызки яблок, засохший кусок сыра и мутнели захватанными боками два граненых стакана. Два дежурных санитара спали младенческим сном, один на медицинской кушетке, другой на носилках, укрывшись потертым клетчатым шерстяным одеялом. В морге было холодно. Я вернулась к Станисласу и, тронув его за плечо, тихо сказала:

— Вставай.

Он тяжело поднял спину, я тут же подхватила его под подмышки. Станислас спустил ноги на пол. Простыня сползла, он подхватил ее и прикрыл свой пах. Я подала ему смятые трусы, и он одел их, повернувшись ко мне задом. Я целомудренно отвернулась. Брюки и халат были надеты на Станисласа мною. Он стоял, держась за носилки, и морщился от боли. Ноги Станисласа оставались босыми. Ничего не поделать.

— Терпи, — сказала я, — хорошо еще, что лето…

Мы двинулись к выходу, Станислас повис на моем плече и еле передвигал ноги.

Прислонив его к стене, я старалась без лязга открыть входную дверь, молясь при этом, что бы хватило ключа, на который был закрыт массивный замок. Нам повезло.

Никаких дополнительных запоров не было. Дверь беззвучно открылась, и мы ступили на освещенное крыльцо. Крыльцо выходило в небольшой палисадник, кусты, невысокие тощие деревца, клумба с цветами, обложенная автомобильными покрышками. И никого.

Я усадила Станисласа на скамейку, скрытую колючими кустами, и, ободрав о них руки, попыталась сориентироваться на местности. Морг находился в отдалении от корпусов больничного комплекса, а моя восьмерка была смело припаркована у центрального входа. Надо забрать ее оттуда, и желательно не привлечь внимания.