Любовь в мегабайтах

— Какие мысли тебя посещают чаще всего? Что ты думаешь обо мне?

— Без комментариев.

— Ты меня любишь, Саша?

Я молчала. Он потряс мою голову, я чувствовала, что ладони сжимаются все сильней и сильней.

— Люблю, — сердито сказала я.

— Неужели для тебя настолько тяжело сказать правду? Ведь ты сказала это, лишь для того, что бы я отвязался? — он отпустил меня и разочарованно произнес. — А я все-таки надеялся…

— Ты такой… С тобой не знаешь, шутишь ты или нет? Я не хочу, что бы мои признания были высмеяны тобой. От того и предпочитаю помалкивать.

Станислас замкнулся. Обедали мы в полном молчании, лишь с юниором Станислас был весел. Когда я уложила юниора спать, Станислас оделся и покинул наш дом, бросив мне в дверях:

— Вернусь поздно.

«Опять напьется, Рамзес для Станисласа плохая компания!» подумала я. Если бы я знала, чем закончится для меня внезапная, после многих лет, встреча университетских друзей!

Станислас вернулся поздно, но был совершенно трезв, что внушило мне более серьезные опасения. «Не завел ли себе любовницу? — метались мои мысли. — Или вернул кого-нибудь из бывших?». Ситуация с Натали, когда я нежилась на итальянской Ривьере и попросту упустила Станисласа, встала передо мной в своей ужасающей реальности. Все, что за этим последовало, вспоминалось, как страшный сон. Не допустить повторения! От страха сердце сбилось с ритма и забухало, разрывая грудную клетку. Я подкралась к двери спальни Станисласа и прислушалась.

Стук сердца заглушал все остальные звуки. Я решилась и дернула дверную ручку.

Она не поддалась. Закрылся! Я начала громко стучать в дверь спальни.

— Тише, Александра, ты разбудишь юниора, — приглушенно прозвучал голос Станисласа из-за двери.

— Открой немедленно!

— Что-нибудь случилось? — он приоткрыл дверь, и я прилегла на нее плечом, не давая ему шанса вновь закрыться.

— Не смей закрываться в нашем доме!

— Я имею право на уединение, — спокойно возразил Станислас, но дверь придерживал.

— Это моя спальня. Ты имеешь свою. Если ты там закроешься, я пойму тебя правильно.

— Черта лысого!

— Александра! Ты больна? Если нет, то я не понимаю, что случилось с твоими манерами. Сегодня утром, ты ужасно вела себя за столом, вечером ты ломишься в мою спальню и выражаешься как ломовой грузчик!

— Я боюсь, — прошептала я.

— Чего? — удивился Станислас, не отпуская двери.

— Боюсь, что ты свяжешься с какой-нибудь… женщиной, и все повториться снова!

— Господи, да что повториться-то? — он терял терпение от непонимания моих страхов.

— То, что было с Натали…

Станислас резко распахнул дверь. Я ввалилась внутрь, и была поймана его руками.

— Сашка, да ты что! — взволнованно сказал он. — Успокойся! Ничего подобного, никогда в твоей жизни не повториться, я тебе обещаю!

— Ты мне и тогда обещал, что она меня не тронет…

— Обещал. Если бы не твоя настырность, я бы обещание сдержал, — и успокаивающе продолжил. — Успокойся, дорогая, тебе ничего не угрожает.

Я всхлипывала, пытаясь унять истерику. Он гладил меня по волосам и плечам.

— Хочешь, выпьем вина? — спросил Станислас, слушая мои смолкающие рыдания.

— Хоо-чуу, — проревела я.

— Пойдем в столовую, у меня припрятана бутылочка японского сливового вина, — он разговаривал со мной как взрослый с ребенком. — Сладкого.

— Для кого припрятана? — полюбопытствовала я.

— Для моей девочки, — ответил Станислас.

— Не хочу в столовую, хочу к тебе в спальню, — капризничала я, принимая игру.

Станислас сглотнул, чувствовалось, как внутри его происходит борьба. Наверное, он задумывал, в назидание мне провести ночь одному, и сейчас я ломала его планы.

— Хорошо, подожди меня минуту, я схожу за вином, — решился он, и отправился в столовую.

Я прошмыгнула в ванную Станисласа, и когда вышла оттуда лишь в редких каплях воды, нестертых горячим полотенцем, он уже ждал меня, прикрыв бедра частью шелкового покрывала, на котором возлежало его тело. Я подошла к нему, он откинул шелк и с манящим движением пальцев произнес:

— Иди ко мне.

Я прилегла рядом и прижалась к его нагому телу.

— Какая ты влажная и прохладная… — зашептал он в мое ушко.

— Зато внутри я влажная и…горячая, — многообещающе ответила я.

— Боже, Александра, ты крутишь мной, как хочешь, — возбужденно простонал он, — играешь на струнах моей души!

— В необычном месте находится твоя душа! — со смехом воскликнула я. — Или мне приходится брать только низкие ноты?

Глава шестнадцатая

— Володенька! — звала Варвара Станисласовна юниора. — Володенька, ну не капризничай, выходи.

Они гуляли во дворе нашего дома, под бдительным оком охраны и с сопровождением бонны, сменившей няню по мере взросления юниора. Трех лет от роду наш сын имел непростой характер, и умело прятался как от бонны, так и от Барбары, любившей повозиться с внуком. Отца он обожал, меня, за строгость, побаивался, но считал своею собственностью, Барбара являлась лицом, беспрекословно выполняющим его требования.