Она внезапно потянулась к нему, Дерил рефлекторно отпрянул от неожиданности, и поцеловала в щеку. Аккуратно и нежно. Мазнула по лицу распущенными шелковыми волосами. Обволокла ароматом чистого вкусного тела. Помедлила, словно решая что-то…
И исчезла.
Ушла на свой диван, повернулась спиной и задышала мерно и спокойно.
Оставив Дерила в полном, окончательном охренении.
В таком диком раздрае, что он потом минут десять пошевелиться не мог, переживая случившееся.
Затем рванул на улицу курить. И сидел до утра, перебирая в голове ее слова, ее действия, ища в них смысл. Какой-то другой смысл, не тот, что на поверхности.
Потому что, если думать о том, что лежало на поверхности, то это бля… Это же бля…
Это же он не просто мудак, это же он…
У Дерила даже определения не было степени своего мудачизма, поэтому он предпочел все-таки искать скрытые смыслы.
И сидеть до утра на крыльце, боясь зайти в комнату, где так сладко пахнет Эми.
— Ну ты прикинь, братух, — Мерл был оживлен и весел, поездка прошла без накладок, удачно очень, — мы одних мудаков встретили, так они, прикинь, в тюряге живут! Ага, в той самой, где я отдыхал в последний раз! Дебилы! Там женщины, дети, мужиков чуть-чуть, и те какие-то дохлые все! И в камерах живут прям! Административный корпус не заняли! Где охрана жила. А там и генератор, и вода, бля! Дебилы! Мы там часок посидели в кустах, глянули. Козочка моя все рвалась объявиться. Ну да, я ж говорю, дура…
Мерл и Андреа вернулись утром, с припасами, оружием и патронами. Теперь можно было выдвигаться.
Решили не ждать сюрпризов, ехать на следующее утро.
Ночью Мерл, сидя с братом на крылечке и потягивая найденный в поездке элитный алкоголь, придирчиво расспрашивал о том, как Дерил и Эми проводили здесь время.
— И че? Сестренка, не говори мне, что даже не попытался!
Оценил хмурое лицо брата, сплюнул.
— Да, Дерилина ты ж, бля, Дерилина… Мудак ты, че тут скажешь…
Дерил не ответил.
В этом вопросе он с Мерлом был полностью согласен.
Мое. Наше.
Звук чего-то тяжелого, скорее всего, рассыпавшихся из мешка продуктов, заставил Мерла Диксона отвлечься от вдумчивого изучения витрины со спиртным.
Он резко развернулся, прислушался. И рванул в соседний зал.
И там, едва успев оценить ситуацию, громко прорычал:
— Мое!
Так, чтобы услышали уже подходившие из других концов супермаркета напарники.
И только после этого, чуть выдохнув, уже более тщательно оценил обстановку. И похвалил себя за быструю реакцию.
Потому что, не будь ее, добыча уплыла бы к мудаку Лу.
Который, по своему мудацкому счастью, умудрился отрыть в говне конфетку.
Очень сладкую конфетку.
По нынешнему дефициту, так вообще невьебенную.
Конфетка сидела в углу, под витриной с никому не нужными игрушками, зыркала настороженными испуганными глазами из-под спутанных грязных волос, поджимала ножки, длинные такие, стройные, скалила зубки, как зверек (какие губы, мммм….), выставляя вперед (вот умора-то!) кухонный нож.
Потрясающая добыча. И теперь вся его.
Тут из столбняка, в который его, похоже, загнало зрелище дефицитной бабы, вышел Лу. И заверещал, само собой. И кинулся искать правду. Не к Диксону, нет. Тут ему ничего не обломится, он прекрасно это осознавал.