Любовь в мире мертвых

Доун собралась с мыслями. Он опять отвлек ее своей неожиданной лаской, заставил непослушное тело дрожать, мокреть и тянуться к нему за новой порцией. Мозг с трудом подавил начавшийся бунт.

-Мне нужно, чтоб ты убрал тех, на кого я тебе укажу. Но так, чтоб это выглядело… Ну… Как несчастный случай, что ли…

-Вот как? - он прищурился, - как киллер сработать? А ты в курсе, что киллерам платят?

-Диксон, не надо так. Я понимаю, о чем прошу. Я предлагаю тебе убежище, защиту… К тому же ты мне должен, помнишь? За лечение.

-Интересный у тебя способ оплаты, блядь, - усмехнулся он, - но мне не подходит.

-И чего же ты хочешь? - она легко провела пальчиками по его груди, очертила соски, спустилась ниже, под простынь.

Он перехватил руку:

-Ну вот это явно не тот вариант. Ты че думаешь, я ради твоей пизды буду подставляться? Да нахуй мне это? Я все равно свалю отсюда, рано или поздно.

Доун замерла, чувствуя, как злость, затопившая ее, превращается уже в плохо контролируемую ярость, заставляющую совершать ошибки.

-А ради чего будешь? Ради Бет, например?

У него моментально отвердело лицо, загуляли желваки под кожей.

Диксон резко навалился на нее, прижал к кровати, зарычал в лицо:

-Заткнись, сука! Я тебя прямо щас придушу и свалю. Это проще гораздо, и быстрей.

Доун не хватало воздуха под его массивным телом, она понимала, что не может двинуться, не может ничего противопоставить ему. Она , не отрываясь, глядела в злые бешеные глаза, осознавая опасность, которой сейчас подвергалась, и , совершенно иррационально чувствуя невероятное, дикое, бешеное возбуждение. Адреналин бушевал в крови, отдаваясь шумом в ушах, покалыванием в кончиках пальцев, напряжением в мышцах.

Диксон тяжело дышал, медля, решая словно, не придушить ли ему в самом деле ее сейчас, и Доун, понимая, что она на краю, на грани, вздрогнула и облизнула враз пересохшие губы.

-Гадина, блядь, - простонал он, оглядывая ее лицо бешеными глазами с внезапно расширившимися, как от кайфа, зрачками, - сука бешеная!

И прижался к ее с готовностью распахнувшемуся рту бешеным зверским поцелуем, кусая до крови, причиняя боль, сладкую, тянущуюся, томительную.

-Я тебя, сука, точно прибью, - пробормотал он, когда оторвался , наконец, от ее губ, и закинул ее ноги себе на плечи, - потом, блядь, придушу, когда выебу.

Тут он, зарычав, вошел в нее, легко скользя, потому что Доун уже давным давно была совершенно мокрой, задвигался, грубо и бешено, без отрыва глядя в шальные, затянутые пленкой страсти, глаза, наклоняясь опять , чтоб ухватить раскрытые в стоне губы, чтоб пройтись зубами по тонкой коже возле ключицы, припечатать порывающиеся обнять его руки над головой девушки.

-Сука, сука, че ж ты творишь, сука ядовитая, тварь… - бормотал он отчаянно, не в силах справиться с собой, не в силах противостоять дикому желанию целовать ее, обнимать ее, заставлять ее выгибаться в сладкой муке, шептать его имя низким томным голосом.

Доун же полностью отдалась эмоциям, забылась совершенно в этом невероятном омуте, куда он в очередной раз утащил ее.

Сходя с ума, чувствуя, что уже скоро, очень скоро, что еще чуть-чуть, она потянулась к его губам, застонала умоляюще, вцепившись руками в спинку кровати, уже очень серьезно расшатанную, выгнулась, насколько это было вообще возможно, под его массой, и кончила так сильно, так оглушительно, что криком своим точно перебудила бы весь госпиталь, если б Диксон не успел среагировать в последний момент, и ,несмотря на то, что последовал за ней буквально через мгновение, рот все-таки умудрился ей запечатать ладонью наглухо.

Он обессиленно навалился на нее, не заботясь совершенно о том, что доступ кислорода перекрыт практически полностью, но Доун не жаловалась, все еще вздрагивая, все еще переживая афтешоки оргазма, обнимая его мощные плечи, удерживая даже на себе, в себе, не желая отпускать.

Она поймала себя на мысли, что ей невероятно хорошо с ним, что ее, по большому счету, очень устроило бы, если б он остался, даже такой, дикий, не поддающийся контролю и дисциплине.

Если б он остался с ней.

Но Диксон, подышав, и вспомнив, очевидно, что ей тоже надо бы дать глоток воздуха, приподнялся на локтях, провел пальцами по искусанным губам, по шее со следами укусов, следами его пальцев, усмехнулся.

-Вот ты сука бешеная, - это прозвучало практически как комплимент, - вся ведь мокрая была. А если б придушил? Хотел ведь.

-Не придушил же, - она обняла его за шею, притягивая, легко целуя в губы, облизывая скулу.

Он чуть подался вперед на ее ласку, но потом отодвинулся, улегся на бок, пошарил опять сигареты.

-А теперь поговорим, - закурил, помедлил, - я сделаю то, что ты хочешь. А ты дашь мне и Бетти уйти. Без проблем. С оружием.

Доун неприятно кольнуло в груди. Все-таки уйти. С Бетти. Как он о ней заботится, как переживает.

Кто она ему?

Но сдержалась, не спросила ничего. Училась Доун всегда быстро. И думала быстро.

-Я согласна.

5.