Любовь в награду

Чуть раньше Ла Вей сжал руку в кулак, и теперь с усилием разжимал ее. Рану на руке ему быстро зашили – как и другие раны. Шрам был таким, словно сам дьявол вцепился в нее когтями и стал кусками рвать мышцы, из-за чего Ла Вей был вынужден теперь придумывать новые ругательства с единственной целью – преодолеть боль.

– Все они и ты погибли бы, Ла Вей. Ты – единственный, кто остался в живых, – сказал Ардмей. – Не считая меня, разумеется.

Ла Вей кивнул. Лживое смирение надоело им обоим. Они многое пережили – вместе и порознь.

Они оба сколотили неплохие состояния, будучи каперами, и заработали еще больше, выполняя приказы-капризы короля. Им приходилось расследовать тайные заговоры против короны и охотиться за пиратами, которые угрожали безопасности и доходам английских торговцев, а следовательно, – безопасности и спокойствию граждан Англии.

В качестве каперов они были столь успешными, что корона теперь пользовалась их уникальными способностями и в других тайных обстоятельствах, требующих определенной хитрости, обаяния, грубой силы, готовности отправиться в опасные места, а также виртуозного умения обращаться с оружием. Это было выгодно для каждого из них – вместе и порознь.

И это едва не оказалось смертельным для Филиппа ла Вея.

Но он получал огромное удовлетворение от работы. Для него каждый пленный, каждая шпага, выбитая у неприятеля, каждый убийца, планам которого он не давал сбыться, каждая предотвращенная смерть или потеря были способом компенсировать те утраты, которые едва не погубили его семью, не изменили его образ жизни.

И это действительно было очень прибыльно.

Но ла Вею и Ардмею не удалось передать правосудию пирата ле Шата. По правде говоря, они не то чтобы не смогли поймать его, а попросту дали ему уйти.

Истинная причина этого была довольно сложной. Каждый находящийся в этой гостиной знал только часть тайны ле Шата, но ни один из них не поделился ею с другими.

У Филиппа была особенно неприятная и нелепая причина радоваться тому, что этот человек утихомирился и находится на свободе. В кармане его камзола на оторванной от листа бумаги полоске было написано указание, о котором не знал больше никто в мире; написано оно было человеком, известным в торговых кругах как мистер Хардести, однако на самом деле он был кое-кем другим: «Если вы считаете, что вам известно, как отблагодарить меня за свою спасенную жизнь, можете найти меня…»

О, награда за поимку ле Шата! Эти деньги решили бы… почти все проблемы ла Вея. Однако если он будет долго и серьезно думать об этом, то едва ли сможет сдержать порыв швырнуть в стену какой-нибудь увесистый предмет.

Подумать только! А ведь когда-то он был известен своим шармом.

Стопка полученной принцем корреспонденции росла день ото дня. А несколько писем буквально молили о срочном ответе.

– Так ты хочешь таким способом вернуть свое состояние, Филипп? – упорствовала Вайолет. – Ты умрешь раньше, чем это у тебя получится.

Ла Вей фыркнул:

– Спасибо тебе за веру в меня, Вайолет.

Тем не менее в нем все росла уверенность в том, что она права.

Графиня заулыбалась, услышав, что он наконец обратился к ней по имени.

– Только подумай о земных удовольствиях, которых ты лишишься, если умрешь. Прошу тебя, пожалуйста, позволь нам устроить бал или ассамблею в твою честь, – продолжала настаивать она.

– Что ж, – коротко бросил Ла Вей. – Мне это должно понравиться. Но не сейчас.

Пока он и представить себе не мог, что сможет танцевать, потому что из-за ран все еще чувствовал скованность, только не хотел признаваться в этом. Вот ведь ирония: вальсирование для него сейчас не менее важное умение, чем фехтование. Впрочем, в высшем свете искусство вращаться зачастую сродни искусству фехтования.

Наступило неловкое молчание, во время которого леди Ардмей еще раз переглянулась с мужем. Потом она откашлялась.

– Мне написала леди Придо, – наконец заговорила Вайолет. – Она недавно была здесь, в академии мисс Эндикотт. Ей надо было обсудить кое-какие вопросы, касающиеся ее младшей сестры. И скоро она снова будет в Лондоне. Может, хоть это тебя вдохновит?

Ла Вей смутно припоминал, что сестра леди Придо учится в академии мисс Эндикотт – учебном заведении, которое известно в здешних краях как школа для непослушных девочек. Но Вайолет говорила преувеличенно небрежным тоном, а это означало, что она скрывает свои мотивы.

Ла Вей криво усмехнулся:

– Я тоже получил от нее письмо.

А потом ему стало трудно сдержать улыбку при мысли об Александре: она была неотделима от воспоминаний о более счастливых в его жизни временах. У их семей были общие интересы, когда они были моложе, и у родителей существовала надежда, что Александра и Филипп когда-нибудь поженятся.

С возрастом Александра превратилась в жизнерадостную, красивую и невероятно уверенную в себе женщину. Она забавляла Филиппа. Ее семья была не такая высокородная, как семья Бурбонов, богатство Придо – не таким огромным, а власть – не такой всемогущей.

Именно поэтому большинство членов семьи Придо сохранили головы и деньги во время революции.