Любовь в награду

Через час, после того как Элайза покормила Джека, все слуги собрались за кухонным столом. И у нее появилось такое чувство, будто она пришла на судебный процесс.

– У нас есть кое-какие условия, – медленно проговорила Долли, после того как они наполнили тарелки тушеным мясом и хлебом, что, как выяснилось, было вполне съедобно.

– Хочу заметить, Долли, что вы не имеете права ставить какие бы то ни было условия, но если у вас есть разумные предложения или просьбы, я с радостью их обдумаю, а при необходимости передам лорду ла Вею, который, в свою очередь, будет готов выслушать вас.

Долли Фармер посмотрела на нее тем цинично-недоуменным взглядом, который у нее был прибережен для таких случаев. Возможно, игроки в мушку на пять карт хорошо понимают, когда кто-то блефует.

Элайза решила, что, несмотря на достоинства Долли как посудомойки и кухарки, она ничуть не возражала бы против того, чтобы ту поразило молнией.

– Итак, – приветливо заговорила Элайза, – что я могу сказать лорду ла Вею о прислуге?

– Мы остаемся, миссис Фонтейн, – великодушно и сладкозвучно отозвалась Долли. – Думаю, с такой экономкой, как вы, работать будет одно удовольствие.

Элайза, прищурившись, взглянула на Долли.

Та в ответ невинно посмотрела на нее, сияя и хлопая глазами.

Возможно, она действительно настроена благожелательно. Однако, кто знает, что на уме у таких, как Долли Фармер.

Рамзи откашлялся:

– Но… наше условие состоит в том, что мы хотели бы… ливреи.

Элайза кивнула:

– Очень хорошо. Вы получите их в течение двух недель.

– Мы также хотим раз в неделю играть в мушку.

– Если лорд Ла Вей не будет нуждаться в ваших услугах, можете играть в мушку на пять карт раз в неделю, – согласилась Элайза. – Но когда в доме гости, игра отменяется. Если я увижу, что вы играете в рабочее время, немедленно будете уволены.

– Это справедливо, – весело заметил Джеймс, отправляя в рот полкуска хлеба. – А вы действительно хороший пекарь, миссис Фонтейн.

– Благодарю вас, Джеймс, – царственным тоном отозвалась Элайза. – Мне это известно.

Глава 11

Жадно съев тарелку не вызвавшей у него возражений тушеной говядины с добрым куском хлеба, лорд Ла Вей запил все это бокалом вина из подвалов лорда Ардмея, которое тот преподнес ему в подарок, и почти машинально позвонил, вызывая миссис Фонтейн. Точно так же многие мужчины выпивают после обеда стаканчик бренди или выкуривают сигару.

Ла Вей испытывал некоторое нетерпение, ожидая ее прихода. Ему надо было кое-что сказать Элайзе.

Однако, когда она пришла, Филипп на мгновение забыл, зачем вызывал экономку. Дело в том, что ему было просто приятно смотреть на нее, после того как она явно бегом поднялась по лестнице, отчего ее щеки раскраснелись, а прическа уже не была такой аккуратной.

– Добрый вечер, миссис Фонтейн! Хочу сказать, что с вашей стороны было очень мило предложить мне этот чай из ивовой коры. Точнее, в вашем поступке было три четверти доброты и одна четверть отчаяния, когда вы пытались сделать меня не таким невыносимым.

Сначала глаза Элайзы тревожно расширились, но потом он увидел, что она приняла его слова за шутку.

– К списку моих семейных рецептов я добавлю рецепт «Как укротить принца», – сказала она.

– Отлично! Так вы обучали девочек в академии мисс Эндикотт? Насколько я понимаю, вы преподавали немало предметов.

– Да. – Элайза явно насторожилась.

– И вам нравилась эта работа?

– Нравилась.

– Моя говорливая новая экономка почему-то внезапно замолчала, – заметил Ла Вей. – Почему же вы сейчас работаете экономкой, а не учительницей?

Помешкав с ответом, Элайза наконец сказала:

– Мне кажется, вы провели собеседование в тот день, когда наняли меня, лорд Ла Вей.

– Миссис Фонтейн, почему бы вам не присесть и не удовлетворить мое любопытство?

Ла Вей говорил приветливым тоном, который, однако, не предполагал возражений.

Элайза уселась на стул с таким видом, словно поднялась на эшафот к гильотине.

Принц сел напротив. В отблесках огня ее нежная кожа обрела мерцающий янтарный оттенок, а глаза стали мягкими и прятались в тени.

– Я сказала что-то не вовремя?

– Шокирующее, – уточнил Ла Вей.

Это замечание заставило Элайзу улыбнуться – улыбка была ей так к лицу.

Ла Вея слегка обеспокоила собственная мысль о том, что, если бы миссис Фонтейн сказала: «Я совершила убийство», – он нашел бы способ как-то оправдать ее поступок. Или хотя бы спрятать от нее подальше нож для резки мяса и тому подобные предметы.

Филипп пожал одним плечом:

– Надо, конечно, выбирать подходящий момент и подходящего оппонента. Зато вы видите, что мне уже не так больно пожимать плечом. Вы помогли мне восстановить привычный набор слов, миссис Фонтейн, с помощью вашего ивового чая и привычкой говорить не вовремя.

– Рада слышать это, милорд.

– А могу ли я теперь попросить вас переписать письмо моему деду?

Похоже, его слова вновь удивили Элайзу.

– Вы не удовлетворены тем, что я написала?

Ла Вея поразила тревога в ее голосе. Похоже, работу миссис Фонтейн редко признавали неудовлетворительной.

– Кто-то плакал над этим письмом.

Это был всего лишь намек. Лорд Ла Вей намеренно устроил ей засаду.