Любовь в наследство

Лили достала из старенького холодильника лоток со льдом, положила лед в кружку с чаем, наполнила лоток водой и снова аккуратно поставила в холодильник. Компрессор издал жалобный стон. Да, подумал Курт, открывая бутылку пива, этой развалине следовало бы отправиться на покой лет пятьдесят тому назад. Пора покупать новый холодильник и вообще обустраивать дом. Комфорт — не так уж и плохо! Но не стоит и торопиться. Надо дождаться отъезда Лили. Курту не хотелось доставлять ей неудобства. Их и так достаточно в этом доме. Но надо признать, она не жаловалась на отсутствие привычных ей удобств и легко обходилась без них. Если ей что-то не нравилось, она держала свое мнение при себе, хотя причин для недовольства было предостаточно. Чем больше Курт узнавал Лили, тем больше убеждался, что что-то в ней было не так. Внешность обманчива. Курт знал это по собственному опыту.

Он напомнил себе, что Лили пыталась улизнуть с бумагами, которые по праву были его собственностью. Этим нельзя было не возмутиться. Тот факт, что у Курта было моральное право на бумаги, а у Лили — юридическое, еще больше все запутывал. И потом… вся эта история с Бесс. В конце концов, кому она приходилась родственницей? Ему или Лили?

Честно говоря, Курта не слишком волновали все эти пожелтевшие бумаги. Но чем больше он знакомился с ними, тем больше понимал, почему был так недоволен жизнью в Оклахоме, почему он там не остался и не стал выращивать кукурузу. Дать объяснение стремлению Лили завладеть бумагами и понять ее одержимость, было гораздо труднее. Она заявляла о своеобразном родстве душ с Бесс, говоря, что они обе женщины и обе писательницы. Но ведь писательниц великое множество, рассуждал Курт. Почему же Лили выбрала именно Бесс? Ведь она призналась, что никогда прежде не слышала об этой женщине и уж тем более о ее романах. Таком, как, например, «Девственница и мстительный жених».

Одно название чего стоит!

Они сидели на крыльце, наслаждаясь морским бризом и доедая бутерброды. Покачиваясь в кресле-качалке, Лили склонилась над страницей очередного дневника.

— Ну и ну! — тихо произнесла она, приподняла дневник к свету и еще больше сморщила лоб.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Курт, уставившись на каплю горчицы в уголке ее рта.

— Не знаю. Почерк Бесс никогда не был хорошим, но в этих ранних дневниках он просто ужасен. Интересно, учили ли ее письму?

Лили посмотрела на Курта и не смогла отвести взгляд от его необыкновенных глаз. В них светились огоньки. Прочесть что-либо в их темно-синей глубине не смог бы даже тот, кто умел читать мысли по глазам. Лили ни разу не слышала смеха Курта, да и улыбнулся он ей лишь раз или два. Он даже подтрунивал над ней без тени улыбки. Его поведение обезоруживало.

Они оба работали уже довольно долго, стараясь сделать как можно больше до наступления нестерпимой жары и высокой влажности.

— Вот, посмотрите на это слово. — Лили наклонилась к Курту, указывая на целую цепочку закорючек и завитков. — Что это может быть? Как вы думаете? Вот это… «Р» или «Н»?

— Похоже на «Р»… Во всяком случае, первая буква в слове, несомненно, «В».

— Значит, это «ворона». — Ее рука коснулась руки Курта, и Лили затаила дыхание. Она старалась держаться на расстоянии, но, к сожалению, сделать это было нелегко. В его присутствии Лили ощущала необъяснимое волнение. Она пыталась объяснить свое волнение близостью океана, но теперь начинала подозревать, что причина такого ее состояния этот мужчина. На днях ей снились странные сны, и она просыпалась с ощущением неясных желаний.

Да, да, конечно, причина ее волнения — мужчина, думала Лили. Ведь она не настолько глупа, чтобы этого не понимать. Может быть, у нее недостаточно опыта в этом вопросе, но что касается знаний… то их ей не занимать.

— Гнездо вороны, — произнес Курт, и Лили вздрогнула. Черт возьми! Даже его голос будоражил душу.

Сдерживая волнение, Лили сказала:

— Уверена, что Бесс было… лет двенадцать, когда она делала эти записи. А это значит, что она жила в это время на корабле отца. По-вашему, птица свила гнездо на корабле?

— «Вороньим гнездом» называется наблюдательный пункт, обычно он находится на вершине самой высокой мачты.

— О!

Лили рассматривала книгу в руках Курта, а он тем временем разглядывал ее макушку. Солнце золотом блестело в ее темных волосах, пахнущих полевыми цветами.

Отведя взгляд, Курт прокашлялся.

— Довольно распространенный морской термин. Странно, что вы, известная писательница, его не знаете.

— Должна признаться, что у известной писательницы большие пробелы в образовании.

— Как и у всех нас, — пробормотал Курт, удивленный ее откровенностью. — Хотите знать, в чем я очень слаб? В правописании. Никак не могу понять, почему слово пишется совсем не так, как произносится.

Лили громко рассмеялась. Курт улыбнулся, удивившись самому себе. Но судя по выражению лица Лили, его улыбка удивила ее куда больше его самого. Она начала говорить что-то о словарях, о компьютере, исправляющем ошибки, о выцветших чернилах и устаревших словах. Время пролетело незаметно.