Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1

Она улыбнулась ему, и улыбка эта была приглашением. Он понял, что печаль ее прошла и теперь она готова доказать ему свою любовь иным способом, что ей сейчас хочется, чтобы он не стоял рядом на коленях, а заключил ее в объятия. И когда он сделал это, восторг, с которым она приняла его, даровал ему не только исступленное ответное чувство, ожидаемое им, но и твердую уверенность, что в любви жены он найдет наслаждение, способное побороть и как бы скомпенсировать все прошлые печали и горести, выпавшие на его долю. Да, воистину он открыл новые небеса и новую землю. Еще ни разу Люси не принадлежала ему настолько полно, как в следующие мгновения.

3

Итак, вопрос о поездке в Сент-Луис больше не поднимался, но спустя несколько дней Клайд сообщил Люси, что он предварительно заказал им места в одном из «Серебряных дворцов», курсирующих по Центральной Пенсильванской железной дороге между Нью-Йорком и Питтсбургом. Поезд отходит в понедельник. Клайд полагал, что Люси без труда заметит огромную разницу с первой их поездкой по железной дороге, когда они поездом добирались от Ричмонда в Аквию, а затем от Вашингтона до Джерси-Сити. «Серебряные дворцы» считались не менее удобными, чем самые роскошные пароходы, и могли предложить все, что угодно: некий мультимиллионер по фамилии Стодарт вложил несметные богатства в расширение сети железных дорог и больше всего на нынешней фазе их развития. Кроме того, Люси не придется быть пленницей купе в течение двадцатичетырехчасового путешествия, ибо расписание настолько удобно рассчитано, что путешественники имеют возможность размяться за обедом в Гаррисбурге и за ужином в Алтуне. С другой стороны, если Люси предпочтет ехать ночью в одном из новеньких пульмановских спальных вагонов, то они смогут выехать из Нью-Йорка на «Пасифик-экспресс» в семь вечера, а до Питтсбурга добраться примерно к десяти утра. Ну, и что она думает по этому поводу?

Он уловил, что выбор дается ей с трудом, и чуть-чуть любовно поддразнил ее, когда ее окончательным решением стало отправиться днем. Клайд точно не знал почему: хотелось ей посмотреть новые места или ей не нравилось, что придется одеваться и раздеваться в поезде. И он спросил ее об этом. Люси ответила, очаровательно покраснев, что ей вовсе не придется раздеваться; она только сменит дорожный костюм на темное домашнее платье и чуть ослабит корсет. Конечно, утром возникнут неизбежные неудобства… Он рассмеялся и сказал, что благоразумнее отправляться в постель со всеми удобствами, в пеньюаре. Кстати, в пульмане спится намного лучше, чем в отеле на Пятой авеню. Но при этом он понял, что ей этого не очень хотелось, и не стал настаивать. Не мог же он, в конце концов, убеждать ее, что в поезде у них будут раздельные комнаты для переодевания. Ведь им придется делить купе, а несмотря на то, что они уже несколько недель муж и жена, они еще так и не видели друг друга обнаженными. Люси воспитана в понятиях, что женщина из общества не должна обнажать свое тело больше, чем это общепринято, даже при муже и собственном враче. Клайд надеялся, что однажды она откажется и от этого, как уже отказалась от былого представления о супружеских отношениях. Однако он понимал, что время для этого еще не настало.

Итак, они сошлись на «Серебряном дворце» и в понедельник в девять утра покинули Нью-Йорк. Деревья уже сбрасывали листву, и ровная голая местность, утратившая свою осеннюю красочность, являла собой беспросветно скучное и унылое зрелище в течение нескольких часов их поездки; однако Люси сначала была заворожена великолепием и комфортностью вагона, а затем наслаждалась ранее неведомыми ей впечатлениями от ужина на железнодорожной станции.

— Тебе намного больше понравится в Питтсбурге, — заметил Клайд. — Там более стильно и поразительно фешенебельно. И еще одно: кроме пассажиров постоянные посетители этого заведения — местная аристократия. Владелец ресторана полковник Ангер — весьма добродушный и гостеприимный джентльмен, хотя на первый взгляд этого не скажешь. Он высокий, стройный, с выправкой военного. А вот его супруга — полная противоположность ему: толстенькая, низенькая и всегда носится по обеденной зале с попугаем на руке.

— Почему же она так себя ведет? — поинтересовалась Люси.

— Понятия не имею. Кстати, как и все остальные. Никто не знает причины этого. Но, несмотря на некоторые странности миссис Ангер, ресторан на этой станции превосходен. Я свожу тебя туда, и ты сама в этом убедишься.