Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 1

Люси с готовностью и радостью согласилась. По дороге она весело болтала о каких-то пустяках. Как только они прибыли на верфь, Клайд отыскал для нее нечто вроде укрытия под одним из навесов, поставил туда стул и расстелил на нем свой красивый льняной носовой платок. Она довольно долго восседала на нем, вдыхая едкий запах стружки и опилок, пакли и дегтя и наблюдая за Клайдом: он ловко взбирался на деревянные шпангоуты[16], очень похожие на гигантскую грудную клетку. Рабочие ловко обтесывали сверкающие дубовые детали. Повсюду слышался тяжелый звук металлических ударов. Наконец, спустя длительное время Клайд вернулся к Люси в сопровождении довольно щеголеватого молодого человека, которого представил как мистера Сайреса Тетчера, одного из сотрудников. Мистер Тетчер официально поклонился миссис Бачелор и, сделав несколько стереотипных замечаний по поводу погоды и удивительного процветания Питтсбурга, вытащил из кармана маленький кожаный блокнотик и стал записывать туда какие-то данные, сообщаемые ему Клайдом. Люси совершенно ничего не понимала в том, что говорил ее муж мистеру Тетчеру. Это продолжалось несколько минут; затем мистер Тетчер опять поклонился, даже более официально, чем в первый раз, и попросил у миссис Бачелор прощения за то, что ему необходимо быть в конторе. Он еще раз извинился — если подобные вещи требуют извинения, — сказав, что было бы неплохо, если бы мистер Бачелор отправился в контору вместе с ним. Но сначала они отведут Люси к мистеру Портеру, добавил он, указывая на большой белый дом владельца верфи, расположенный на холме. Мистер и миссис Портер с огромной радостью примут миссис Бачелор, они уже ожидают ее. Также он уверен, что и миссис Бачелор получит удовольствие от знакомства с ними…

Когда Клайд спустя некоторое время зашел за Люси, то обнаружил ее за столом, уставленным Вустером[17], с удовольствием распивающей превосходный чай в обществе гостеприимных хозяев. Ее радость при виде его была столь очевидна, что он вновь упрекнул себя за то, что мало времени проводит с женой. Чтобы убедиться в правильности своей догадки, Клайд как-то спросил Люси, не ведет ли она дневник, и после ее признания, что она записывает кое-какие маленькие секреты в старенькую тетрадь, купил ей роскошный блокнот в кожаной обложке с крошечным золотым карандашиком и запирающейся застежкой в виде сердца. Судя по всему, блокнот ей страшно понравился, и она сказала ему, что, кажется, в него ей легче и свободнее записывать свои мысли, чем прежде. Он ни разу не повел ее, как обещал, в фешенебельный ресторан «Юрион депот» и, несмотря на то, что некоторые фабриканты и судовладельцы, с кем ему приходилось часто встречаться по делам, приглашали его с миссис Бачелор к ним домой на ужин, говоря при этом, что их жены были бы очень рады с ней познакомиться, он всегда уклонялся от этих приглашений. Он предпочитал никуда не водить Люси, обуреваемый тревогой, как бы она не услышала чего-то, на его взгляд, лишнего. Вот и сегодня Портерам с трудом удалось уговорить его присоединиться к чаю. На этот раз отказаться было просто невозможно, Клайд понимал это и, когда гостеприимные хозяева, прощаясь, радушно приглашали навестить их еще раз, с огромным облегчением осознал, что его тайна по-прежнему в безопасности.

Было совсем темно, и ночная смена уже начала свою работу при фонариках. Эта верфь, вообще-то самая крупная из всех питтсбургских верфей, работала в полную силу, сказал Клайд Люси, когда они возвращались к парому. И добавил, что еще ни одна верфь не могла угнаться за этой с выполнением заказов. Разумеется, многие предсказывали обреченность великих дней пароходства, считая, что война ускорила крах этого великого дела. И уже повсеместно началось строительство железных дорог. Клайд же полагал, что даже мельком брошенный взгляд на активную деятельность, кипящую на верфи сегодня вечером, должен убедить Люси, что все эти мрачные пророчества ошибочны. Да, конечно, в довоенные годы эти плавучие корабли временно водили по Миссисипи канонерки. Но теперь будут построены суда крупнее и лучше, и дело вновь станет процветать. Да, начнется быстрый подъем пароходства, он не сомневается в этом…

Когда на следующее утро они прибыли на борт «Гонца», ему пришлось признать, что возрождение былой славы пока лишь рисуется его воображению. Береговая полоса была серая, однообразная и намного грязнее остальной части города, к тому же со всех сторон доносился жуткий шум. Клайду пришлось помогать Люси пробираться среди грузовых платформ, груженных изделиями из стекла и металла, огромными мотками бумаги и ящиками с виски; а когда они все же добрались до сходней, то им пришлось испытать на себе нападение портовой шпаны, слоняющейся по берегу, наблюдающей за пассажирами и отпускающей в их адрес всяческие скабрезные замечания.