Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

— Вижу, что Тьюди очень хорошо рассказала тебе о Рождестве. Я принесу тебе книгу, где все написано об этом, там же есть рассказ и о Давиде… А теперь скажи мне еще кое-что, Ларри. Тьюди учила тебя молитвам?

— Да, святой отец.

Ларри показалось, что дедушка что-то быстро сказал, словно в удивлении, как было и тогда, когда Ларри назвал ему все буквы алфавита.

— Ну, и какой молитве она научила тебя в самом начале?

— Сперва она научила меня произносить: «Господи Боже наш! Подай мне мирный и спокойный сон и пошли мне Твоего ангела-хранителя, который укрывал бы меня и оберегал бы мою душу от всякого зла…»

— И ты понимаешь, что значит эта молитва?

— Ну… в общем-то, нет. Но я произношу ее на ночь всякий раз, потому что Тьюди просила меня об этом. А потом, в прошлом году, когда я стал спать в комнате папы, она научила меня еще двум молитвам. Одна начинается «Отче наш», а вторая — «Радуйся, Богородица». Вы хотите, чтобы я прочитал вам их?

— Нет, не сейчас, Ларри. Но ты ведь всегда читаешь их, каждую ночь перед сном и утром, когда просыпаешься, верно?

— Да, святой отец.

И снова Ларри показалось, что дедушка издал какой-то звук, но когда повернулся, то увидел, что Клайд неподвижно сидит и молчит.

— Когда ты их читаешь, ты становишься на колени?

— Нет. Раньше становился, когда спал в детской, потому что Тьюди тоже становилась на колени подле меня. Но когда я перебрался в комнату дедушки, то он ничего не говорил мне насчет того, чтобы вставать на колени. Так что я читаю их в постели.

— Что ж, ты правильно делаешь, читая их в постели. Ведь не важно, в каком месте ты их читаешь. Главное, что ты молишься. Просто иногда легче читать молитвы на коленях, вот и все. Ведь, когда мы оказываемся в постели, нам часто так сильно хочется спать, что не удается хорошенько помолиться.

— Я думал об этом. Но…

Ларри вопросительно посмотрел на деда. Внезапно он почувствовал сильную усталость, но не приятное утомление, как после проведенного на свежем воздухе дня, а другую усталость, словно он вот-вот расплачется. Он уже давно не плакал и надеялся, что и сейчас ему удастся удержаться от слез. Он подумал, что если они сейчас заговорят о чем-то другом, а не о молитвах, то он не заплачет… Или, может быть, им не придется говорить о чем-то еще… о чем-то, что Ларри по меньшей мере не совсем понимал. Может быть, отец Легран сейчас уйдет и оставит их с дедушкой наедине…

Очевидно, отец Легран и сам понял, что ему лучше удалиться, поскольку он поднялся с кресла, по-прежнему обнимая Ларри за плечи. Он сказал, что весьма доволен визитом и теперь, когда вновь обрел дорогу в Синди Лу, он уверен, что его посещения будут более частыми. А пока он надеется обязательно увидеть мистера Бачелора и Ларри в церкви Св. Михаила… Кстати, он не забудет о книге.

После его ухода Клайд долго молчал, и Ларри показалось, что он уснул. Мальчик попытался успокоить себя мыслью о том, что папа тоже сильно устал и не надо его тревожить. Но вот Клайд заворочался в кресле, и Ларри, тут же стремительно подбежав к нему, запрыгнул к нему на колени.

— Боюсь, мне следовало бы научить тебя очень многим вещам, а я этого не сделал, — печально произнес Клайд. — И я все больше и больше понимаю, что…

— Ну, папа, полно тебе, ведь ты меня столькому научил! Ты научил меня всему, что я теперь знаю, кроме алфавита и молитв.

— Да, но я должен был научить тебя и этому. Мне не следовало бы ждать, когда это сделают за меня пожилая дама и невежественная цветная девушка…

— По-моему, тетушка Эми и Тьюди были очень рады научить меня чему-нибудь, пока ты учил меня чему-то еще, правда ведь?

— Да, не сомневаюсь, они-то рады. А вот я — нет.

— Не понимаю, почему? А я-то думал, что ты обрадуешься… Мы смогли заниматься на всех этих интересных уроках только потому, что я выучил алфавит. А теперь, когда ты знаешь об этих молитвах, мы могли бы читать их вдвоем, правда? Каждый вечер, перед сном. Громко. И встав на колени. Тогда мы будем уверены, что не будем читать их очень сонными.

* * *

Этой ночью впервые с тех пор, как Клайд сбежал из сиротского приюта, будучи тогда почти ровесником Ларри, он встал на колени возле кровати и стал молиться Богу. Ларри вторил ему. А потом, по-прежнему вторя друг другу, хотя Клайд многократно пропускал слова, они прочитали «Радуйся, Богородица».

20

Когда Ларри исполнилось двенадцать, его привели к первому святому причастию. А следующей осенью он поступил в Джефферсон-колледж как пансионер[13].

Первое расставание стало ужасным ударом и для мальчика, и для Клайда. Хотя на осознание этого у Клайда ушло довольно много времени, он в конце концов понял, что Ларри, несомненно, требуются более хорошие учителя и товарищи-сверстники. Сперва в классе катехизиса мальчик вел себя очень робко, но постепенно он обзавелся несколькими друзьями. И теперь эта дружба развивалась.