Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

Сержант вызвал к себе Худого, Уайти, Теда и Сэма. «Парами, бе-е-е-гом!» На бегу Ларри увидел мотоцикл, ревущий на том участке, где разорвалась граната. Пока они приближались к месту происшествия, послышался вой сирены «скорой помощи». Однако с земли были подняты лишь какие-то разорванные куски, по которым нельзя было определить, частями чего они являются.

— Это капитан Фосс, — объяснял испуганный капрал. — Он хотел показать бросок одному из парней, приказал идти вперед и бросить гранату. Рука у парня занемела, была напряжена, бросая, он ударился рукой о заднюю часть траншеи… и выронил гранату. Когда граната падала, выскочила чека. Капитан бросился через траншею, ногой оттолкнул парня так, что тот отлетел на дюжину футов, и упал на гранату, прикрыв ее собой… И вот… От него почти ничего не осталось. Поверьте, этот парень знал свое дело… Эх, какой парень…

Глаза капрала внезапно повлажнели, и из них потекли слезы. С искаженным от горя лицом он быстро удалился.

— Пошли, парни, — проговорил сержант. — Надо возвращаться. Тут мы уже ничем не поможем.

Ларри, волоча ноги по земле, присоединился к остальным. Этот несчастный случай, превративший лучшего офицера лагеря в груду кровавых ошметок, с потрясающей внезапностью вселил в Ларри жуткую мысль о том, что война — это ад, кошмар и грязь, что ежесекундно солдат рискует жизнью и что сам он теперь тоже солдат. Раньше он еще не осознавал всего этого настолько отчетливо. И его нынешняя тренировка, муштра, иногда утомительная, иногда вселяющая бодрость и отвагу, не что иное, как приготовление к тому, чтобы лицом к лицу столкнуться со смертельной опасностью, муками, агонией и внезапной гибелью. От осознания этого Ларри пришел в ужас. Сейчас он совершенно трезво оценивал свое нынешнее положение.

Но, поскольку Ларри был молод, здоров и полон сил, поскольку он много работал и крепко спал, в конце концов ему удалось справиться с подавленностью, вызванной трагической смертью капитана Фосса. И Ларри спокойно продолжал свою повседневную жизнь в лагере. Однако он испытывал глубокое сострадание к неуклюжему новобранцу, так неудачно выронившему гранату. Похоже, бедняга готов был разорвать себя на куски. Ларри подумал, что сейчас даже отцу Каллагану будет очень трудно возвращать этого мальчишку к нормальному мировосприятию.

А отец Каллаган (помимо капитана Фосса) был еще одним человеком, которым Ларри восхищался с самого начала пребывания в лагере. До чего удивительный этот священник, размышлял Ларри. Истинный солдат креста! Мощный мужчина с телосложением борца, он понимал, что с ребятами, похоже, нельзя разговаривать без ругательств, он время от времени устраивал турниры по боксу, футбольные матчи и тому подобное, но все же, несмотря на свою суровость, он был буквально нежен, как женщина, по отношению к парням, оказавшимся в госпитале с долгой мучительной «испанкой». И Ларри знал еще кое-что. Он услышал эту историю от рядового Натана Фридберга. Фридберг, гравер с Хелстэд-стрит, сумел все-таки добраться до Нового Орлеана, где нашел работу по своему ремеслу. Он был до того талантлив, что сумел, к примеру, вырезать на серебряной чайной ложечке собор Св. Луиса, однако имел грешок — похваляться своим незаурядным мастерством. И в результате, когда на нескольких ложечках в офицерской столовой обнаружили весьма искусное изображение сортира, то военной полиции не понадобилось много времени, чтобы отыскать виновного; прошло немного времени, как его бросили на гауптвахту, чтобы он обдумал там «на досуге», каково это — злонамеренно портить государственное имущество. Но отец Каллаган, знавший, что приговор пришелся на высокие церковные праздники еврейского календаря, угрожающе предостерег высокое начальство, напомнив о чистилище, и, хотя его слова сопровождались этакой теплой ирландской усмешкой, это обеспечило Фридбергу освобождение из тюремной камеры, и он смог присутствовать на служении Йом Кипура в александрийском храме.

Ларри не знал ни одного офицера, ни одного католика, который был бы так же эрудирован. Наверное, исключение составлял лишь Фрэнк Уоддилл, главный сержант, имя которого уже было внесено в список на повышение до звания лейтенанта. Ларри встречался с Фрэнком в Тулане; частенько не очень холодными зимними вечерами они прогуливались по Уолнут-стрит[24], доходили до берега реки и сидели в открытой таверне за кружками пива. Фрэнк специализировался в области исследований, касающихся эхолокации, и всегда искал человека, который слушал бы его рассуждения о любимом предмете.