Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

Мы прибыли в демаркационный лагерь (прямоугольная дырочка, очевидно, сделанная цензором) в 23.30. В док мы вошли в 19.30, а после состоялась четырехчасовая поездка вверх по реке, названия которой я сообщить тебе не могу по вполне понятным причинам. Мы шли через самую красивую местность, какую я видел когда-либо в жизни, и нам сказали, что там, куда мы направляемся, будет так же восхитительно. В самом деле, поездка по реке была весьма впечатляющей, я никогда не забуду этого. Все мы сошли на берег в прекрасном расположении духа. Местность удивительно опрятная, зеленая и очень напоминает хорошо ухоженный парк. Сойдя на берег, мы прошли примерно пять миль до лагеря, а после двухнедельной военной подготовки при полной выкладке это был довольно трудный переход. Люди, встречающиеся там, настроены очень патриотически, все так и норовят поговорить с нами. И ужасно смешно наблюдать, как они стараются завести разговор. Мы не знаем, сколько времени пробудем здесь перед отправкой в школу, но, наверное, это продлится не очень-то долго. Тут мы разговаривали с несколькими парнями, только что вернувшимися с фронта — тоже французские сержанты, — судя по их словам, немцы очень скоро зауважали янки, как они нас там называют (поначалу мне и другим парням с Юга это показалось смешным и нелепым, но вскоре мы тоже стали употреблять это слово). Также все поговаривают, что конец войны уже не за горами, и я надеюсь, что до ее окончания останусь целым и невредимым. Казармы у нас здесь неплохие, но, конечно, не такие, как у Бьюрегарда. Нам придется пройти сорокавосьмичасовой карантин, но, как только он кончится, я обязательно найду возможность, чтобы как следует осмотреть все вокруг. Нам жутко интересно и весело наблюдать за местными. Тут в деревне у всех малюсенькие двухколесные тележки, в нее забирается целая семья, а тащит тележку крошечный ослик, величиной не больше новорожденного жеребенка. Я видел, как одна семья остановилась, чтобы поболтать с солдатами, а ослик тем временем сидел на задних ножках и ждал, когда закончится разговор. Очень скоро, па, я напишу тебе опять.

С преогромной любовью

Ларри

18 мая 1918 г.

Дорогой па!