Любовь в полдень

Она понимала, что ведет себя эгоистично, но не могла не продолжить:

— Хочу быть первой. Хочу, чтобы до меня у тебя никого не было:

Он посмотрел так, что она едва не растаяла в меду. Губы вернулись к губам и прижались нежно и в то же время настойчиво.

— Сердце принадлежит тебе, и только тебе, — шепотом успокоил он. — Прежде любви не было, так что для меня такое тоже впервые.

Она задумалась, глядя в сияющие глаза.

— Значит, когда человек влюблен, все происходит иначе?

— Милая, описать невозможно. Это сказка. — Рука скользнула на бедро и, сдвинув шелк, тронула разгоряченную кожу. От прикосновения умелого искусителя внутри, в животе, сжалась неведомая пружина. — Ведь я и живу благодаря тебе. Если бы не ты, так и остался бы где-нибудь в жаркой степи.

— Не говори о плохом. — Мысль о том, что с любимым могло случиться страшное, казалась непереносимой.

— Спасала лишь надежда на встречу с тобой… помнишь, я писал об этом?

Беатрикс кивнула и прикусила губу: рука проникла под невесомые шелковые складки.

— Так вот, каждое мое слово — правда, — заверил он. — Написал бы больше, но не хотел тебя пугать.

— Я тоже хотела написать больше, — призналась Беатрикс дрожащим голосом. — Хотела поделиться каждой мыслью, каждым… — Она не договорила и резко вдохнула: пальцы проникли в развилку бедер.

— Какая ты здесь теплая, — восхищенно пробормотал Кристофер, поглаживая, — какая мягкая! О, Беатрикс… я влюбился в тебя на расстоянии, за одни лишь слова, но каюсь… предпочитаю вот такое общение.

Она погладила бронзовое плечо и, оглушенная чувственными впечатлениями, с трудом произнесла:

— Это тоже любовное письмо, только в постели.

Он улыбнулся:

— Значит, надо постараться правильно расставить знаки препинания.

— А еще поменьше деепричастных оборотов, — добавила Беатрикс, и Кристофер тихо рассмеялся.

Ласки становились настойчивее, и скоро пришлось забыть о шутках. Ощущения сгущались, напряжение нарастало, жар страсти не позволял лежать неподвижно. Кристофер пытался облегчить стремительный взлет, нежно поглаживая дрожащие ноги.

— Прошу, сжалься, — взмолилась она, когда лоб и даже корни волос покрылись потом. — Ты нужен мне сейчас, немедленно!

— Нет, милая, потерпи еще немного. — Он гладил бедра и одновременно большими пальцами ласкал влажные женственные складки.

Беатрикс сделала открытие. Оказалось, что самое сложное — сдержать стремительное наступление оргазма. Любимый просил потерпеть, но мощная волна отказывалась медлить. И хитрец знал это, лукаво поглядывая и уговаривая:

— Подожди, не сейчас. Еще слишком рано.

А пальцы тем временем продолжали возбуждать, и губы не отрывались от груди. Каждый уголок горящего тела до отказа наполнился отчаянным вожделением, каждая клеточка пылала страстью.

— Не поддавайся, — снова напомнил супруг. — Подожди…

Беатрикс глубоко вдохнула и замерла, пытаясь сдержать поток чувственности, однако упрямые губы раскрылись над соском, поймали, начали легонько тянуть, и она сдалась. Со стоном выгнулась в крепких, властных руках и уступила разрывающему на части восторгу. Тело содрогнулось от сладостных мук, а глаза наполнились слезами разочарования.

Кристофер сочувственно смотрел сверху вниз.

— Не расстраивайся. — Он слизнул слезинку и ласково погладил щеку.

— Не смогла удержаться, — жалобно пробормотала Беатрикс.

— Ничего страшного, — успокоил Кристофер. — Я играл с тобой, дразнил.

— Но мне очень хотелось оттянуть финал. Это наша первая брачная ночь, а все уже закончилось, по крайней мере для меня.

Кристофер отвернулся, всеми силами пытаясь удержаться от смеха. Взяв себя в руки, он снова посмотрел на любимую, снисходительно улыбнулся и убрал с лица прядь разметавшихся волос.

— Не переживай, скоро смогу снова тебя разбудить.

Беатрикс немного помолчала, прислушиваясь к усталым нервам и вялому ослабевшему телу.

— Вряд ли получится, — заключила она. — Чувствую себя как выжатая половая тряпка.

— Обещаю, что все получится, — с лукавой уверенностью возразил Кристофер.

— Потребуется немало времени, — предупредила Беатрикс, все еще хмурясь.

Кристофер посмотрел в глаза.

— Буду рад.

Он разделся сам, раздел любимую и принялся неторопливо исследовать поцелуями расслабленное в сладкой истоме тело. Она напряглась, прогнулась, задышала чаще. Он не пропускал ответных импульсов, настойчиво раздувая пламя. Тонкие руки ожили и начали бесцельно бродить по мужественному телу. Пальцы гладили густые волосы, трогали твердые атласные мускулы, ласкали шелковые шрамы, которые постепенно становились знакомыми.

Он перевернул любимую на бок и заставил согнуть колени. Она ощутила, как он проникает сзади, открывает, наполняет собой, растягивает эластичные ткани. Его было слишком много, и все же хотелось больше, еще больше. Она уронила голову на его руку и застонала, почувствовав на шее влажные губы. Он окружал, завоевывал, осаждал… мужская плоть требовала продолжения, и женское тело покорно уступало.