Любовь в режиме ожидания

– Лада, у меня уже сил никаких не осталось! – пожаловался он. – Ты, может, думаешь, что я просто хочу бросить жену? Поверь, это не так. Я уже смирился с тем, что ее не вылечить… Я уже привык даже к тому, что она болтается где-то неизвестно с кем, а потом является домой в таком виде, что я каждый день жду в квартире пожара или потопа. Это очень тяжело, однако можно справиться. Но я скучаю по тебе, Лада. Мне хочется, чтоб мы были вместе.

– Она не сможет жить одна. Она твоя жена, больной человек, о котором ты обязан заботиться.

– Знаешь что? – Олег сердито обхватил колени руками. – Только человек, никогда не живший бок о бок с пьяницей, может утверждать, что алкоголизм – это болезнь. Это порок, Лада. Порок тяжелый и отвратительный. Алкоголизм потому и неизлечим, что пороки не лечатся. Уж поверь мне, я все перепробовал. От пороков можно только избавиться – усилием воли. Все остальное бесполезно. А главное – я давно ей не нужен. Я стал для нее досадной помехой, ведь я вышвыриваю из квартиры ее собутыльников и требую соблюдения элементарных правил общежития. Она только обрадуется, если я исчезну. Тем более что я готов платить алименты. Поесть и напиться ей хватит.

– Вот она и допьется до смерти. Причем очень скоро.

Он недобро покосился на нее:

– Если честно, мне уже все равно.

Лада хотела сказать что-то резкое, но тут же мысленно себя одернула: «Какое ты имеешь право его осуждать?»

Помолчали. Олег достал сигареты, спички. На солнце огонек был почти не виден, казалось, спичка чернеет и съеживается сама по себе.

– Никогда не думал, что придется с этим столкнуться так близко, – сказал Олег задумчиво. – Помнишь, в стране велась кампания по борьбе с пьянством?

– Я-то помню, а ты, наверное, еще совсем маленький был?

– Ну да, лет десять. Мне нравилось – тогда всякие соковые бары появились, коктейли… Но родители мои над этой кампанией потешались. Помню, приходит отец домой, наливает себе стопку коньяку и рассказывает, что на работе его записали в общество трезвости. Я спрашиваю: как же ты тогда можешь пить? А они с мамой смеются. Словом, в моей семье алкоголизм казался чем-то таким, что ни при каких обстоятельствах не может нас коснуться. Мы будем сколько угодно пить по праздникам, да и в обычный день позволим себе расслабиться, но алкоголизм – это не для нас. Это удел грубых и низких людей, а мы же не такие! Я вырос с этим сознанием и никогда себя не ограничивал. Наоборот, выпивка казалась мне признаком доблести. Сама знаешь: кто кого перепьет, кто дольше не отрубится…

– В молодости почти все пьют, – примирительно улыбнулась Лада. – Накуролесят, а потом рассказывают легенды о своих подвигах.

– Вот именно. Зачем вообще что-то делать, ведь выпивкой тоже можно заработать авторитет, да? В общем, мы с женой с удовольствием бухали в компаниях, и для нее алкоголь стал символом праздника и веселья. А когда в жизни праздника стало не хватать, она потянулась за бутылкой. Она ведь до сих пор не считает себя алкоголичкой: просто пьет в компании умных людей, которых никто не понимает. Вот жизнь и ткнула меня носом: ах, ты считаешь пьянство забавой? Невинным развлечением? На, получи. Лада, я уже два года вообще не прикасаюсь к алкоголю.

– Вот видишь. Сам выплыл, а жена?

– Ну, знаешь… Может, в чем другом я и виноват, но тут… Я же все испробовал! Разве что не бил ее, хотя, может, и надо было. А сейчас бороться уже вообще не за что.

Она сделала вид, что проверяет сумку с едой. Сердце неожиданно царапнула то ли ревность, то ли тоска: Олег любил свою Ларису. Среднестатистический мужчина сбежал бы от нее давным-давно. Или спился бы вместе с ней. Да, он любил ее, а Лада – это рак на безрыбье. Все бурные чувства пережиты и похоронены, а раз так, то вот, извольте, очень неплохой вариантик: одинокая пожилая девушка с квартирой и немаленькой зарплатой. Положительная, домовитая, а то, что не первой молодости, – так это хорошо! Меньше шансов, что сопьется. Наверное, Олег рассуждает именно так. Или не так? Она про него мало что знает.

А про Валентина она знает все, она с юности была ему верным другом, переживала вместе с ним самые тяжелые минуты…

«Знаем-знаем, как ты переживала! – вдруг послышался ей холодный скрипучий голос. – Особенно смерть Сони, просто все глаза выплакала! Да ты от счастья пела, что Сумароков снова свободен!»

– Давай поженимся? – Заметив, что Лада заблудилась в собственных мыслях, Олег ущипнул ее за локоть. – И момент подходящий как раз.

– В каком смысле – подходящий?

– Полоса такая пошла, что все жениться собираются. Сумароков, Аня… Ну и мы с тобой можем примкнуть к этому движению. А разведусь я без проблем.

Лада почти физически ощутила, как ей в сердце воткнули толстую иглу и накачали новокаина – внутри все онемело, застыло.

– Собираются жениться? Я ничего не знаю.

– Валентин Константинович – на Кате, а Анюта за своего курсанта выходит.

Она повернулась на живот и уткнула лицо в сложенные руки.