Любовь в седьмом вагоне

На самом деле обе подружки до смерти боялись жизни, которая как-то вдруг сделалась совершенно чужой. Они не понимали, что такое в этом мире любовь, не отличали девушек от молодых людей. Сидя в вагоне метро (если удавалось сесть), они видели прямо перед собой голые белые животы нависающей молодежи, украшенные стразами пупки, болтающиеся провода наушников, точно головы этого нового поколения были постоянно подключены к электричеству и работали на манер пылесосов. «Ну и что в них красивого?» – спрашивали друг друга Леночка и Таточка. В этом новом мире иметь с кем-нибудь роман было все равно, что дышать под водой. Чужая, холодная среда. Леночка и Таточка доверяли друг другу, а больше никому. Много раз они мечтали, как было бы чудесно съехаться, жить в одном городе, на одной лестничной площадке и даже в одной квартире – объединив запасы серебряных ложек и вышитых скатертей. Но осуществить мечту было невозможно: Таточка обожала свой Петербург, а Леночка – свою Москву. Поэтому подружки ездили друг другу в гости так часто, как только позволяли деньги. В последнее время благодаря шаманке они позволяли делать это гораздо чаще, чем пару лет назад.

– Ну ладно, пусть будет опять Питер, – нехотя согласилась шаманка, попытавшаяся было подарить тете Лене на Новый год путевку в Таиланд.

Она сама купила Леночке дорогущий билет в спальный вагон, но почему-то с датой отъезда на сутки позже, чем было намечено.

Леночка была счастлива. Шел замечательно красивый крупный снег – так, что стеклянный свод над перроном Ленинградского вокзала напоминал планетарий. Леночка спешила к своему вагону, сумка на колесиках бодро тарахтела – как вдруг одно колесо подвернулось и хрустнуло.

– Вам помочь?

На Леночку сверху вниз смотрел очень располагающий пожилой господин, с серебряной бородкой клинышком и в роговых очках на мягком бесформенном носу. Глаза в очках были расплывчатые, добрые и немного растерянные.

– Нет-нет, спасибо, я сама, – испугалась Леночка.

– Ну как же сама, как же сама, когда колесо набекрень? – с этими словами пожилой господин подхватил сумку и зашагал вперед с преувеличенной бодростью, выдававшей, что ноша оказалась для него все-таки тяжеловата. – У вас какой вагон?

– Седьмой, седьмой, уже пришли!

– И у вас седьмой? Значит, вместе едем в Петербург, – улыбнулся пожилой господин, опуская сумку рядом с проводницей, проверявшей билеты у плотной группы командировочных. – Валериан Антонович, – церемонно представился он, и глаза его сквозь плюсовые линзы затеплились как-то очень близко, будто заглянули в душу.

Леночка потупилась. «Шаманка ему заплатила, – возникла у нее внезапная отчетливая мысль. – И подпилила колесо! Он специально сзади шел, чтобы не пропустить момент. Вот сейчас окажется, что мы в одном купе!»

Однако купе, куда Валериан Антонович, несмотря на слабые протесты, дотащил охромевшую сумку, оказалось занято шепотом, прерывистым дыханием и ароматом лилий. Огромный, звездчатый и стрельчатый, букет пышно лежал на столе. Двое смущенно разомкнули поцелуй и еще мгновение словно оставались отражением друг друга, с горячей алой краской на щеках и на губах. Молодой человек, коротко стриженый брюнет, поспешно вскочил, произошла маленькая сутолока со многими взаимными извинениями. Валериан Антонович аккуратно поместил Леночкину сумку в багажное отделение под мягким диванчиком. Пятясь из купе, он опять посмотрел на Леночку этим странным близким взглядом и словно хотел попросить о чем-то, но не попросил.

Молодые люди, взявшись за руки, тоже выскользнули вон, оставив Леночку одну. Леночка задумалась. По многим признакам – по тому, как темноволосый крепыш бережно держал крупные, землянично-розовые девичьи пальцы, по какой-то особой доверчивости между ними, по этому букету, словно стремившемуся наполнить своим холодным сладким запахом все доступное пространство, – Леночка поняла, что пара готовится к свадьбе. То, что было между этими молодыми людьми, никак не походило на современную так называемую любовь, когда оба в джинсах и с пивом, сегодня вместе – завтра разбегутся. Брюнет был для девушки не приятель и не бойфренд – он был жених. Происходило то, что случается в жизни один-единственный раз. С неожиданной ясностью Леночка вспомнила мужа, его подпрыгивающую, совсем не офицерскую походку, его веселое круглое лицо, по которому словно носятся, кружатся размазанные собственной скоростью рыжие веснушки.