Любовь в смертельной прогрессии

— А теперь, пожалуйста, как можно подробнее про ахинею и все прочее…

Мы закончили разговор уже в двенадцатом часу ночи. Еще никогда мне не доводилось отвечать на такую кучу вопросов. Его интересовали всякие мелочи, не имеющие ничего общего, на мой взгляд, с этим делом. Он составил подробный список моих сотрудников, приятелей, соседей, туда же попали Анна с Алиной и Виталием Ивановичем. Как можно со всем этим разобраться, сколько потребуется времени — я даже представить не мог.

— Кстати, вам невероятно повезло в том плане, что камера видеонаблюдения в баре расположена на входе, и в зону обзора дальние закутки не попадают. — Снял он с моей души камень, когда я рассказывал про свою встречу с мертвым Серегой. — Скорее всего, убийца знал об этом, — пробормотал он себе под нос. — Да, о нашем сотрудничестве распространяться спешить не стоит. Те, с кем придется контактировать, сами обо всем узнают, если мне это будет нужно. Надеюсь, это вам понятно.

— Да, конечно, — заверил я.

На этом мы расстались. Во дворе была кромешная тьма, дом спал, и лишь окно подмазовской конторы тускло светилось сквозь плотные жалюзи. Я огляделся по сторонам, пытаясь угадать в размывах лунного света, какая из многочисленных машин, плотно стоявших на скупо выделенной стоянке, принадлежит сыщику. Увы, талантом дедуктивного метода анализа меня господь, похоже, не наградил. Ни одного варианта так и не возникло и, постояв еще с минуту, я трусцой направился к своему автомобилю, стоявшему за углом.

В салоне машины было прохладно. Энергично потерев ладони и подвигав плечами, я попытался разогнать кровь. Никаких тебе подогревов сидений и прочих элементарных удобств в петюнином Опеле, естественно, не наблюдалось. Но за техническим состоянием своего авто, как ни странно, художник следил исправно, что меня несказанно радовало. Тронув машину с места, я сразу же решил по пути заехать в ночной супермаркет «Удобный», чтобы купить там свежий кофе, возможно даже гавайский «Кона» найдется, аромат которого до сих пор витал где-то рядом. В предвкушении обжигающего напитка, я придавил на акселератор.

Улицы были пустынны, светофоры уныло моргали оранжевым светом, демонстрируя свое безразличие к редким водителям и запоздалым пешеходам. Чувство одиночества мерзко расползалось по душе. Уже давно заметил, что в самые неприятные моменты своей жизни, я ощущал себя почему-то космонавтом, тоскливо бредущим по неизвестной планете, пустой и безжизненной. Становилось страшно, но жаловаться нельзя, потому что сама мысль о страданиях близких была невыносимой.

Подъехав к супермаркету, празднично сверкавшему огнями, я с удовлетворением отметил, что ночная жизнь, судя по скопившимся на стоянке автомобилям, в городе все-таки имеется. Бодрым шагом я прошел по торговому залу и остановился у витрины с кофе, но, пробежав глазами ассортимент, разочарованно отошел в сторону. Судя по всему, найти то, что хотелось мне, можно только в специализированном магазине. Забросив в пакет чипсы и бутылку пива, просто так, в запас, я направился к кассе, где стояло человека три. По залу разносилась приятная музыка, и я, покачивая головой в такт ритму, бессмысленно уставился себе под ноги.

— Рассчитываться будете карточкой или наличными?

— Карточкой, если можно.

Услышав голос покупательницы, я вздрогнул, как от удара током. Подняв голову и вытянув шею в сторону кассы, я увидел свою вчерашнюю спасительницу. На ней была темная ветровка, синяя бархатная повязка на волосах, подобранных кверху — она казалась несколько другой, и при иных обстоятельствах я бы не сразу узнал ее, но голос и этот ее профиль…

— Селена! — довольно громко позвал я, боясь, что она может исчезнуть.

Она обернулась, спустя мгновение удивленно подняла брови и улыбнулась.

— Подождите меня, пожалуйста! — Я поприветствовал ее взмахом руки.

Она согласно кивнула и, рассчитавшись за продукты, отошла в сторону.

Мы сидели за столиком в кафетерии, пили горячий эспрессо и разговаривали, несколько напряженно, правда, как обычно бывает у людей едва знакомых. За моими ничего не значащими фразами стояло острое желание остановить время или хотя бы чуточку придержать его. Я не боялся быть смешным, не пытался скрыть, что безмерно рад встрече, и что, в конце концов, нахожусь во власти ее удивительного обаяния. Я старался запомнить каждую мелочь в ее облике и ту удивительную, необычную, как мне тогда казалось, атмосферу, царившую за этим столиком.

— Никак не ожидал вас здесь встретить, тем более в такое время, — едва сдерживая охватившую меня эйфорию, сказал я.

Она пожала плечами, спрятав взгляд за опущенными ресницами.

— Здесь недалеко мой дом, — пояснила она. — Сегодня на работе задержалась, вот пришлось заехать.

Я смотрел на нее, ладонью прикрывая невольно расползавшуюся по лицу улыбку.

— А я тоже задержался по делам…

Она посмотрела на меня, обдав чудной грустью своих необыкновенных глаз.

— Как, кстати, ваши дела? Что-нибудь прояснилось?