Любовь в смертельной прогрессии

Я откусил пирожное и пожал плечами:

— Классный? Вот это и настораживает. А как он сегодня здесь передо мной цирк устроил. Или ты тоже считаешь, что все было нормально?

Катерина неожиданно рассмеялась.

— Нет, конечно. Чисто дебил! — сквозь смех констатировала она.

— А тогда я что-то не заметил, чтобы тебе смешно было, — удивился я.

— Так и не было! — Катя махнула на меня рукой, — я боялась, что вы его выгоните из кабинета.

— Хотелось. Очень даже хотелось. Но, увы, аргументировать не смог. И потом — сам хочу во всем разобраться.

Секретарша моя стала скучной, личико побледнело будто бы, плечи поникли.

— Алексей Викторович, — неуверенно начала она, — вы хотите сказать, что Сотников может работать на кого-то там еще, на врагов ваших?

В глазах секретарши читалось недоумение и растерянность. Я не стал накалять обстановку раньше времени.

— Ну, это громко сказано. Работать на врагов моих… Если честно, уважаемая Катенька, я до недавнего времени и не подозревал, что они есть у меня. А теперь получается, что они везде.

— Как такое может быть? Даже страшно.

Я кивнул и придвинул тарелку с пирожными к Кате. Та автоматически взяла эклер и начала быстро и нервно жевать.

— Я не в том смысле, что их много. Просто я их не знаю.

— Ну да, — согласилась она, — когда их знаешь, намного легче. Понятно, с какой стороны защиту выстраивать. И что же получается при таком раскладе? Даже Сотников может им быть?

Я понял, что надо заканчивать этот разговор. Слишком много экспрессии я вложил в свои предположения. Так нельзя. Не хватало, чтобы секретарша еще шарахалась от каждой тени.

— Катерина Игоревна, — устало произнес я, — видеть в каждом врагов — неблагодарное дело. Я просто хотел, чтобы ты ко всему происходящему у нас здесь относилась чуточку внимательнее. Так, на всякий случай. Понимаешь?

— Да все я понимаю, — ответила она грустно и поднялась. — Можно убирать?

— Можно, — сказал я. — А еще можно пойти в отпуск. Даже я бы сказал — нужно. Мое предложение на этот счет остается в силе. Ну как?

— Никак, — резко произнесла она. — У меня другие планы на отпуск.

— Да ради Бога, Катя! Я не собираюсь нарушать твои планы и не покушаюсь на твой законный отдых. Этот будет за мой счет. В связи с напряженной и небезопасной обстановкой на производстве.

Она с грохотом поставила посуду на поднос и посмотрела на меня:

— Небезопасная обстановка? Для меня, простого секретаря? Ну, вы даете, товарищ начальник…

— Извини. От меня, к сожалению, это не зависит.

Секретарша взяла поднос и, громко стуча каблучками, направилась к дверям. Уже на пороге кабинета обернулась.

— Доплачивать будете. За вредность, — холодно произнесла она и по-хозяйски ляпнула дверью.

Вот и поговори с ней. И вдруг на меня как озарение сошло — да я просто постарел, раз не могу найти контакт с молодежью. Ничего удивительного, что Сотников в клоуны рядится передо мной. Подумаешь, какая проблема объяснить тупому боссу техническую задачку на тему неисправности компьютера. На раз! Хорошо еще я не стал вдаваться в подробности его галиматьи. Интуиция в этот раз не подвела.

Я откинулся на кресло и усмехнулся. Что, сказал я себе мысленно, похоже, комплексуешь ты, Соболев. А это не есть хорошо.

Надо было чем-то отвлечь себя. Я набрал номер Димы Соловьева.

— Да, слушаю, — тут же ответил «денщик» Бородича.

— Это Соболев.

— Я слышу, Алексей Викторович. Здравствуйте. Что-то случилось?

— Нет, ничего не случилось. Звоню тебе, не хочу тревожить Виталия Ивановича. Скажи, что там с его выпиской? Какие планы?

— Да все в порядке. Отлично все! Завтра будет дома, — бодро отчитался Дима.

Ох, Соловьев, мне бы твой оптимизм, — побрюзжал я про себя, но вслух сказал:

— Это очень хорошо. Ты меня обрадовал, Дмитрий. Спасибо.

— Рад стараться, — елейно пропел он мне в ответ.

Ну что ж, если отбросить неприятности с техникой, день сложился удачно. Даже слишком удачно. Возможна ли ситуация, когда я буду всем доволен — не решусь пока ответить на это вопрос. Я попытался мысленно представить сейчас схему всего произошедшего со мной за последнюю неделю. Я технарь и потому для меня важна во всем логика и математическая гармония. Так что у нас с логикой?

Неприятности следуют одна за другой на работе — это понятно, такое бывает, хотя и не радует. Даже если бы меня разорили вчистую, все равно это укладывается в мои представления о нравах современной жизни. Идем дальше. Неприятности, касающиеся одного меня и только меня — взрыв, смерть Сергея Петренко, смерть фотографа Костика, постоянная слежка за мной на сером Фокусе. Тоже понятно. Необъяснимо, но понятно.