Любовь в смертельной прогрессии

— А вот это вряд ли у вас получится, Виталий Иванович, — покачал головой Подмазов. — Но для начала вы нам расскажете интересную историю. Сапрунов уже не сможет ничего сказать, так что вся надежда на вас.

Бородич хмыкнул:

— Ловко ты меня провел, оборотень проклятый. Ты, Леша, скажи Алине, чтобы гнала его взашей.

Я переводил взгляд с Подмазова на Бородича, ничего еще не понимая, но уже предчувствуя большую беду.

— Я убил подонка и ничего говорить не буду без адвоката. Ясно?

Подмазов пожал плечами, зевнул и скучно промолвил:

— Можете не утруждаться. У нас есть запись допроса Сапрунова, а, точнее, Горина Леонида. Так ведь его звали, Виталий Иванович?

Бородич дернулся в кресле, но Подмазов ладонью придавил его за плечо.

— Алексей, — обратился он ко мне, — не стой, присаживайся поудобнее, слушать долго придется.

Я сел, точнее — просто рухнул на стул. Подмазов кивнул и сказал:

— Я не буду сейчас включать диктофон с записью, там много лишнего, больше для протокола. Расскажу сам. Тем более, что следствие вел я.

В комнату, тихо ступая, вошла Алина. Я и не знал, что она здесь. Лицо ее было серого землистого цвета, глаза провалились. Она приблизилась ко мне, схватила меня за голову и прижала к себе.

— Лешик, я думала, что сойду с ума, — прошептала она мне на ухо и всхлипнула, слезинки упали мне на шею и покатились вниз, за воротник. Мне было щекотно, в горле появился противный комок.

— Ну вот, теперь собрались все, — сказал Подмазов. — В тот день, когда я выслушал вас в первый раз, Алексей Викторович, перспективы что-либо выяснить представлялись мне весьма туманными. Но когда взорвали ваш автомобиль, я понял, что прошлое добралось до настоящего и медлить нельзя. Я не выскочил из кабинета, не побежал никуда в первый день. Я много думал, анализировал, сопоставлял. В конце концов, я решил зацепиться за новое и, пожалуй, весьма странное обстоятельство — появление девушки Селены на месте происшествия. Конечно, она могла быть случайным человеком в этой истории. И если это так, подумал я, то выяснится это тоже очень быстро. Первое, что заставило меня буквально вздрогнуть — фамилия. Ты, Леша, знаешь ее фамилию?

Я пожал плечами и мотнул головой:

— Нет.

— Максимова. Та женщина, Тамара, которую жестоко убили, тоже носила фамилию Максимова. У меня был огромный список фамилий людей, которые, так или иначе, фигурировали в деле твоего отца. Но мало ли Максимовых, подумал тогда я и начал тянуть ниточку из клубочка. И вот за этой ниточкой сразу потянулась вереница людей и событий из того далекого прошлого. Я занялся изучением материалов дела твоего отца. Выяснилось, что у Тамары Максимовой была дочь, которую после гибели матери пришлось передать органам опеки, так как бабушка девочки тяжело заболела. Имя у девочки было редкое, запоминающееся — Селена.

Итак, ошибок здесь уже быть не могло. У тебя на пути появилась Селена Максимова. С какой целью? Проследив за ней, я не обнаружил никаких настораживающих моментов. Она ездила в больницу, гуляла по городу, встречалась с тобой. И в то же время, ее появление стало спусковым крючком всех последующих бед.

Подмазов посмотрел в сторону Бородича. Тот сидел, сгорбившись, с закрытыми глазами.

— Так вот, — продолжил сыщик. — Вторая, параллельная версия, которую надо было изучить — бизнес. Там, где деньги, всегда много лжи, много преступлений. И я бы никогда не обратил внимания на Виталия Ивановича, если бы не его бизнес тех времен. Сделанный на крови и грязи лихих девяностых, бизнес его, однако, был весьма шатким и небезупречным с точки зрения закона. Чтобы стать крепко на ноги и спокойно спать, нужны были большие денежные вливания. Когда ваш отец, человек очень доверчивый, оказался за решеткой, он безоговорочно подписывал любые документы, которые ему подсовывал дружок Бородич. И таким образом, он его попросту разорил. Но при этом его дела резко пошли в гору. Вы с Алиной стали нищими, благодаря…

— Ложь! — закричал Бородич. — Все ложь! Я деньги отдавал адвокатам.

— Полноте, — поморщился Подмазов. — Та парочка адвокатов, которых вы нанимали, гроша ломаного вам не стоили. Вы их потом пристроили к себе на работу юристами. Но зато вы обеспечили себе легальный многовекторный бизнес. Взамен вы потчевали сироту с теткой мелкими продуктовыми подачками и копеечными суммами денег. Жадность. Бывает такой порок.

— Они моя семья! — опять взбеленился старик. — Все, что у меня есть — для них. Мне ничего не надо!

— Да, теперь, может, и не надо. Теперь, вы были уверены, они ваша семья. И если не молодость, то старость хотя бы — удалась. Увы! За всем этим стояла, как выяснилось, не только жадность, но и ее величество зависть и месть.

— Кому месть? — спросил я.