Любовь в условия не входит (СИ)

– Моё временное финансовое благополучие, – выдал Мартин патетично и тут же добавил, весьма приземлённое: – Да просто пожрём по-человечески. Я и один собирался, но в компании всё-таки веселей.

«Пожрём по-человечески» звучало весьма заманчиво, но Полина не собачка, чтобы её легко было приманить аппетитным кусочком. И почему Мартин к ней привязался и не отлипает?

– Мне некогда, – произнесла Полина, на этот раз старательно скрывая недовольство за наигранным раскаянием: вроде бы и могла бы пойти с Мартином, но – дела, дела…

– Да ладно, – ухмыльнулся парень, прищурился. – Врёшь ведь? – скорее не спросил, а констатировал, но без обиды, вскинул брови, выпятил губы. – Ну, Поль, ну, пожалуйста! Ну чего тебе так трудно посидеть со мной в кафешке? Или неприятно? Презираешь, да?

– Нет! – воскликнула Полина. – С чего ты взял?

Она поторопилась возразить, потому что… потому что – это было странно, и это было правдиво. Опять Мартин походя, особо не напрягаясь, угадал её мысли, прочитал, словно открытую книгу, как она ни пыталась скрыть истинного отношения.

Может, о презрении речи и не шло, но уж точно Полина относилась к нему с огромной долей снисходительности.

Вот, например, откуда у него деньги? Вчера ещё не было, и Мартин выклянчивал у Вани, чтобы тот напоил его кофе, зато сегодня он щедро угощает первого подвернувшегося под руку человека.

Заработал? С трудом представляется. Не вяжутся его обычные праздность и беспечность с чем-то размеренным и занудным, да ещё требующим напряжения и усилий. Если только…

Он же уехал вчера с неизвестной дамочкой постарше, а сегодня сорит деньгами, хотя сам прекрасно понимает, что его финансовое благополучие только на время. От случая к случаю.

Наверняка Мартин нравится женщинам. Полина ещё вчера о чём-то подобном подумала. Неужели не ошиблась?

В общем-то ей наплевать. Она не собиралась ни осуждать, ни возмущаться, но и воспринимать Мартина серьёзно – разве возможно? Лично у неё не получалось. И что? Всё это без труда читалось на Полинином лице? Или в словах? Во всяком случае, для самого Мартина не осталось тайной. А ведь даже не заподозришь, что он настолько проницательный. На вид раздолбай, каких поискать.

Маслянистый взгляд его светлых глаз вечно казался слегка затуманенным, значит, мир он должен был видеть сквозь лёгкую пелену, чуть размазанным и размытым. Но на самом деле он замечал гораздо больше, чем другие. По крайней мере частенько угадывал истинные мысли Полины. Но, может, чисто случайно. Вот и сейчас – просто нашёл повод для маленького шантажа: услышал, что Полина его не презирает и потребовал доказательств.

– Тогда – пойдём. А то я подумаю, что ты реально мной брезгуешь.

И пришлось идти. Но он же сам приклеился, сам пообещал накормить, поэтому Полина не чувствовала себя обязанной, и на какую-то особую благодарность от неё Мартину рассчитывать не стоило. Она и не заказала для себя ничего особенного, только чай с бергамотом, а потом ещё Мартин навязал ей десерт из сложенных башенкой панкейков, по-простому – маленьких толстых блинчиков, разделённых слоями взбитых сливок с черникой. Да он и сам не столько ел, сколько налегал на коктейли, алкогольные, делавшими его взгляд ещё более маслянистым и размытым.

– А ты хочешь? – поинтересовался Мартин, соломинкой гоняя по очередному высокому стакану листики мяты и кубики льда.

– Нет, – Полина решительно мотнула головой, добавила назидательно: – И с тебя уже хватит.

Как они будут добираться до общежития, если Мартин сейчас напьётся до полувменяемости?

– Да брось, – отмахнулся тот. – Это же просто коктейли, а я хочу расслабиться.

– И чего тебе расслабляться? Семестр только начался.

Мартин хохотнул, уставился на Полину.

– Ты реально считаешь, что весь напряг в жизни бывает только от учёбы?

Да не считала она так, конечно, не считала. Ей ли не знать. Восемнадцать лет Полина прожила в убогом захолустном городке, в семье, ютившейся вшестером в жалкой двушке.

Папа целый день на работе, мама целый день на работе, да и бабушка тоже. Она ещё не старая развалина, вполне даже, а лишних денег не бывает. По крайней мере, у них в семье их точно никогда не было. Не бедствовали, конечно, но и обеспеченными Ермаковых не назовёшь.

Будь Полина единственным ребёнком в семье, вечное отсутствие родителей её ни капли бы не тяготило, но существовали ещё близняшки. И если в началке они оставались на продлёнке, то с пятого класса сразу после уроков тащились домой и до возвращения взрослых присматривать за ними приходилось Полине. Их надо было накормить и как-то усадить за уроки.

С едой близняшки более-менее справлялись сами: разогреть и разложить по тарелкам суп – не проблема, но выполнение домашнего задания, в отличие от старшей сестры, они откладывали до последнего, слушать Полину не торопились (их же двое против неё одной, и в этой ситуации они были на редкость единодушны), ещё и дулись за то, что ту учителя вечно ставили им в пример.