Любовь в условия не входит (СИ)

Мартин молча расправился с половиной порции, с облегчением выдохнул, откинулся на спинку стула и, развернув лицо к Полине, произнёс:

– Знаешь, а ведь Ванёк реально поначалу думал, что ты особенная. Не такая, как все остальные.

Полина едва не поперхнулась чаем. Меньше всего она сейчас ожидала, что речь зайдёт именно об этом. Захотелось сразу ответить и «Не твоё дело», и «Даже знать не хочу», и «Не пошёл бы ты, Мартин, отсюда». Не собиралась она выслушивать ни нотации, ни трогательную историю Ванечкиных душевных страданий. Да и кто бы говорил.

Мартин, конечно, друг Преображенского, но сам-то… Неприкаянно мотается по общаге, вечно что-то выпрашивает, живёт за чужой счёт, спит с кем попало, и, похоже, не только безвозмездно, ещё и за мелкие подачки. И…

– Это ты ему про блог рассказал?

Он не смутился, нисколечко, сделал бровки домиком, глянул невинно.

– Ну да. – И поддев макаронину на вилку, добавил: – Только я сам не читал. Вообще думал, что у тебя там… как у всех девушек. Как что, сразу статус «Встречаюсь с тем-то», совместная фоточка на аватарке, а в постах что-то типа «Мой парень – самый лучший на свете. Люблю – не могу». Чтобы остальные дохли от зависти.

Полина молчала. Не то, чтобы ответить было нечего, просто переводила сбившееся дыхание. А Мартин продолжил говорить дальше.

– Хотя, если честно, не въезжаю… – он с недоумённым видом выпятил нижнюю губу и пожал плечами, – чего Ванёк так разобиделся? Ты вон – милашка. Ещё и умная, и пробивная. Ну чуток попользовалась им. Так ведь надо же девушке как-то в жизни устраиваться. – Мартин взмахнул вилкой, украшенной очередной макаронной спиралью, изрёк многозначительно: – Я вот тебя понимаю. – Он задумчиво посмотрел на Полину, а ещё, пожалуй, оценивающе. Несколько секунд молчал, а потом расцвёл умилительной улыбкой. – Слушай. А давай со мной? А?

Теперь Полина не страдала от большого выбора подходящих к моменту фраз. Желание вырисовалось чётко: послать Мартина подальше. Но тот с неожиданной для его расслабленного состояния точностью и быстротой, выкинул вперёд свободную руку, прикрыл ладонью Полинин рот.

– Ты-ты-ты-ты, – зачастил (то ли обращался, то ли подобным образом пытался остановить, перепутав с привычным «тс»), – подожди, сразу-то не ори. Я ща всё объясню.

Полина оттолкнула его ладонь, и он послушно отодвинул руку, положил на стол, зато затыкаться не собирался.

– Я ж в общаге живу чисто из принципа. Так обстоятельства сложились. А на самом деле я ещё и покруче Ванька буду. У меня папочка ба-альшой чиновник, пусть и местного разлива. Не веришь, так хоть у Танюхи спроси. Она подтвердит. Да кто угодно подтвердит. Даже Гугл. Набери «Юрий Кийме, руководитель пресс-службы Правительства…» Ну и так далее. Просто я с родителями рассобачился. Ушёл из дома. Потому что задолбали: «Вон посмотри на Ваню. Он и учится хорошо. Он и работает. А ты?» Ну, я и сказанул, что раз я как сын их не устраиваю, могут считать, меня у них нет. И что я и без их благодетельств обойдусь. Вот и сижу теперь без машины, без денег. – Мартин критично скривился, шмыгнул носом. – Но чё-то поднадоела уже эта вольная жизнь. Надо ползти: каяться, мириться. Папаша у меня подобрее. Так, как Ванькин его, не прессует. Типа: «Нефиг студенту на дорогой тачке разъезжать. Когда будешь что-то из себя представлять, тогда и купишь себе любую. Хоть бэтмобиль. А пока за мамой донашивай». Посмеётся, конечно, и потом будет при каждом случае подкалывать, но это я переживу. Всё равно дома лучше. – Мартин с недоверием уставился на последний кусок сосиски, одиноко розовеющий на тарелке. – По крайней мере, всякую хрень жрать не придётся. – И, мученически скривившись, подцепил его на вилку и отправил в рот.

39

39

Полина поставила только что поднятую кружку назад на стол, отрешённо уставилась на дрожащую поверхность чая.

Так значит, Мартин вовсе не обычный бедный студент вроде неё, приехавший из очередного Мухосранска в поисках лучшей жизни, кое-как перебивавшийся на копеечную стипендию и родительские подачки. Он, видите ли, исключительно из принципа торчит в общаге, навязывается и попрошайничает, заскучав от привычных для него благополучия и сытости, пытаясь доказать родителям непонятно что.

Теперь-то объяснимы его высокомерные замашки, стремление распоряжаться и решать за других. И с Ваней его связывают не только три года учёбы, наверняка они дружат ещё с детства, потому что оба детишки состоятельных родителей, которые тоже, скорее всего, знакомы.

Или Мартин всё-таки врёт? Выдумывает, чтобы в очередной раз произвести впечатление, создать видимость. Примерно, как Полина в своём блоге.

– А почему ты тогда здесь учишься, а не заграницей?

– Типа, как Ваня? – прожевав, уточнил Мартин. - Так он только на семестр уезжал. По обмену. Да и нафига мне это надо? Там я – никто, один из тысяч, а здесь – сыночек крутых родителей. Предпочтения очевидны.

Он хотел ещё чего-то добавить, но телефон помешал, заорал громко. Мартин торопливо вытянул его из кармана штанов, поднёс к уху, поморщился, выслушивая чьи-то рассерженные вопли.