Любовь в законе

Может, ей не понравился его затуманенный вечерней дозой взгляд? А может, ей не нравится седина в волосах, морщинистый лоб, вислые щеки… Да пошла она к черту! На себя бы лучше посмотрела. Самой уже далеко за тридцать, косичка какая-то дурацкая, лицо широкое, глазки маленькие, нос дугой. Не сказать, что жирная, но второй подбородок уже оформляется. Хотя губки у нее пухлые, сочные от глянцевой помады, и фигурка ничего себе. Белые спортивные брюки туго обтягивают роскошные бедра и выпуклый задок.

Не разуваясь, Макар лег на свою полку. Он только что из туалета. И дозу там запарил, и на баяне сыграл. Кайфа как такового не было. Для того чтобы поймать его, нужна была солидная доза, но это опасно, можно и концы отдать. Да и без кайфа хорошо. Главное, чтобы жаба, сидевшая в мозгах, куда-то спрыгнула и тоска схлынула… Забросив руку за голову, Макар в блаженстве закрыл глаза. И настроение вдруг поднялось, и все, что ниже.

– Может, познакомимся? – не открывая глаз, спросил он.

Но женщина молчала.

– Ты что, глухая?

Он сел, подобрав под локоть подушку, с мягкой иронией травоядного хищника посмотрел на женщину.

Она удивленно повела бровью и повернула голову вправо, затем влево, как будто рядом с ней кто-то мог сидеть.

– Да я к тебе обращаюсь, к тебе, нет больше здесь никого… Ну если не нравится, то к вам. Если вам нравится на «вы». Ну, если вы свой возраст чувствуете… Я смотрю, ты молодая, это мне уже за… за сорок…

– Мне все равно, сколько вам лет. И знакомиться я с вами не желаю.

Макар с досадой поджал губы. Будь он помоложе, он бы эти слова воспринял как вызов. Он бы продолжил мягкий штурм и в конце концов овладел бы этой крепостью. Но сейчас он совсем другой. Ни здоровья нет, ни терпения, да и героин в крови гуляет.

– А чего тогда в «СВ» села? Своего мужика нет, так хоть в поезде покуролесить, да?

– Ну знаете!

Женщина резко поднялась, открыла дверь, выскочила в коридор. Минут через пятнадцать вернулась за вещами, порывисто скатала матрац, чтобы вынести его из купе. А на ее место пришел недовольного вида краснолицый мужчина с круглым, как у клоуна, носом. Ему явно не нравилось, что проводница уговорила его перебраться на новое место. Он мог бы и отказаться, но, судя по всему, это был типичный подкаблучник, не способный на сопротивление.

– Как тебя зовут? Катя, Лена, Оля? – пренебрежительно спросил Макар.

– Позвольте! – выпрямился мужчина во весь рост.

– А не позволю! – оскалился вор и, будто пытаясь обнять пространство вокруг себя, раскинул по сторонам руки. – Ты думаешь, ты благородный, да? Вот за бабу подписался, герой, да? А ты не подумал, что ты сам подставился? Если ты за бабу, то кто ты сам такой? Что с тобой делать?..

– Я сейчас милицию позову! – взвизгнул круглоносый.

– Да мне пох! – презрительно скривился Макар.

Но в душе он испугался. Срок хоть и отмотал, но при нем наркота. Если найдут, снова за колючку отправят. Он вроде бы и не прочь вернуться в прежнюю среду обитания, где он и царь, и бог, но хочется хоть немного погулять на свободе.

– Ты сядь, не стой как истукан, – небрежно и беззлобно сверху вниз махнул Макар рукой. – Я ж тебя бабить не собираюсь. Просто совет тебе хочу дать на будущее, чтобы ты больше так не делал. Вдруг в зону попадешь, вдруг не так что сделаешь. А там, знаешь, какие проктологи, вмиг простатит вылечат… Ты меня понимаешь?

Краснолицый скривился от его нравоучений, как от лимона, рассерженно вышел в коридор, а спустя какое-то время вернулся за вещами.

– А вы, гражданин, если не успокоитесь, я вызову милицию! – пригрозила Макару дородная проводница с крупными кучеряшками под синей пилоткой.

Ему ничего не оставалось, как закрыть рот и выбросить белый флаг в виде двух вскинутых кверху ладошек. Это и спасло его от ментов.

– Коза! – процедил он сквозь зубы, когда за ней закрылась дверь.

Неужели закончилось то золотое для него время, когда женщины дарили ему улыбки, а мужики внимали его словам? Или он просто разучился разговаривать с людьми?.. Хотя какие это люди? Так, шелупонь одна…

Макар двумя пальцами снял со стола журнал, который забыла женщина, швырнул его в зеркало двери. Журнал упал на пол, и на раскрывшемся развороте он вдруг увидел знакомое лицо.

Это был Севастьян. Такой же стройный, как в прошлом, но холеный, лощеный, при этом напрочь лишенный какой бы то ни было женственности. А ведь в молодости была в нем некая слащавость. Может, потому и не любила его Полина…

Севастьян сдержанно улыбался, показывая, насколько у него ровные и белые зубы. В глазах за суровым блеском сквозила легкая ирония. Дескать, я рад вам, господа читатели, но, в принципе, мне до вас нет никакого дела. Сейчас расскажу вам, какой я хороший, и пошли вы все далеко-далеко…

– Козел! – процедил сквозь зубы Макар.

Ну не нравился ему этот напыщенный красавчик. Молодой он, чуть больше тридцати, здоровый. И, судя по всему, богатый. Любовниц, наверное, как перчатки меняет…

Расшатанные мысли разбегались, глаза не желали напрягаться, но Макар все-таки позволил себе вчитаться в текст.