Любовь в Золотом веке. Удивительные истории любви русских поэтов. Радости и переживания, испытания и трагедии…

Однако брак этот свершился не прежде, чем его одобрил сам молочный брат невесты. «Мать с первого разу не могла решиться, а просила несколько дней сроку, по обыкновению расспросить о женихе у своих приятелей, — пишет Державин. — Экзекутор второго департамента Сената Иван Васильевич Яворский был также короткий приятель дому Бастидоновых. Жених, увидясь с ним в сем правительстве, просил и его подкрепить свое предложение, от которого и получил обещание; а между тем, как мать расспрашивала, Яворский сбирался с своей стороны ехать к матери и дочери, дабы уговорить их на согласие. Жених, проезжая мимо их дому, увидел под окошком сидящую невесту и, имея позволение навещать их, решился заехать. Вошедши в комнату, нашел ее одну, хотел узнать собственно ее мысли в рассуждении его, почитая для себя недостаточным пользоваться одним согласием матери. А для того, подошедши, поцеловал по обыкновению руку и сел подле нее. Потом, не упуская времени, спросил, известна ли она чрез Кириллова о искании его? „Матушка мне сказывала“, — она отвечала. — „Что она думает?“ — „От нее зависит“. — „Но если бы от вас, могу ли я надеяться?“ — „Вы мне не противны“, — сказала красавица вполголоса, закрасневшись. Тогда жених, бросясь на колени, целовал ее руку. Между тем Яворский входит в двери, удивляется и говорит: „Ба, ба! и без меня дело обошлось! Где матушка?“ — „Она, — отвечала невеста, — поехала разведать о Гавриле Романовиче“. — „О чем разведывать? Я его знаю, да и вы, как вижу, решились в его пользу; то, кажется, дело и сделано“. Приехала мать, и сделали помолвку, но на сговор настоящий еще она не осмелилась решиться без соизволения его высочества наследника великого князя, которого почитала дочери отцом и своим сыном. Чрез несколько дней дала знать, что государь великий князь жениха велел к себе представить. Ласково наедине принял в кабинете мать и зятя, обещав хорошее приданое, как скоро в силах будет. Скоро, по прошествии великого поста, то есть 18-го апреля 1778 года, совершен брак».

Державин с Екатериной Яковлевной обвенчались в церкви Вознесения Господня на Екатерининском канале. Невесте было 18 лет, жениху — 35. Вполне обычная разница в возрасте для XVIII века, когда девушек могли выдавать замуж довольно рано, а вот мужчины предпочитали жениться уже «перебесившись». Сейчас она не кажется существенной, но лет через пятнадцать (если супруги доживут до этой даты), мы может увидеть женщину в расцвете красоты и стареющего мужчину — «диспозиция», столь любимая авторами, как комедий, так и трагедий.

7

Будучи молодым человеком, Державин уже несколько раз переживал увлечения, и он подробно описывает их в мемуарах, при этом выставляя себя в весьма комической роли. Да и на что мог рассчитывать молодой человек, не имевший ни офицерского чина, ни достаточного состояния? В лучшем случае — лишь на короткую интрижку. Постепенно, однако, его холостая жизнь все же несколько упорядочилась: «…имел любовную связь с одною хороших нравов и благородного поведения дамою и, как был очень к ней привязан, а она не отпускала его от себя уклониться в дурное знакомство, то и исправил он помалу свое поведение, обращайся, между тем, где случай дозволял, с честными людьми и в игре, по необходимости для прожитку, но благопристойно».

Одно время планировался его брак с княжной Екатериной Сергеевной Урусовой, двоюродной сестрой М.М. Хераскова, одной из первых русских поэтесс. Но что-то в этой партии не устроило Державина, и он свел сватовство к шутке: «…она пишет стихи, да и я мараю, то мы все забудем, что и щей сварить некому будет». Урусова позже так и не вышла замуж, видимо, никто не решился связать свою судьбу с поэтессой. Впрочем, с поэтом, а позже — с его женой она оставалась в хороших отношениях, Урусова принимала участие во встречах общества «Беседы любителей русской словесности». Кажется, Екатерина Сергеевна не держала на Державина обиды.

Едва ли 17-летняя Екатерина Бастидон знала подробности о личной жизни суженого, да и вообще мало что знала о человеке, с которым пошла под венец, и едва ли понимала, с кем предстоит ей разделять судьбу. Державин мог вскружить ей голову своими мадригалами, которые, он, разумеется, писал с большой охотой. Например, таким:

Хотел бы похвалить, но чем начать, не знаю.
Как роза, ты нежна; как ангел, хороша;
Приятна, как любовь; любезна, как душа,
Ты лучше всех похвал, — тебя я обожаю…

и т. д.