Любовь, ведьма и котики

Но потом Алла превзошла меня. Одиннадцать дублей, ни один из которых не устроил Иннокентия на все сто, и в итоге он просто махнул рукой и, по-моему, сдался. Все это время он пытался заставить Аллу улыбнуться, а она с каждым разом делала все более злое лицо. Тут я поняла свою ошибку. При первой нашей встрече она на самом деле была полна внутреннего света, добра и нежности, о да! Теперь же, когда Иннокентий по-настоящему ее разозлил дурацкими комментариями, Алла приняла такой вид, что ее фото просилось на плакат: «Человек, встретишь эльфа – бей первым! Эльф – наш враг! Только взгляни в его глаза!» В глазах плескался весь яд этого мира, а также немножечко яда из соседних вселенных.

Потом, когда мы уже ехали наверх, Барби ткнула ее локтем в бок и тихонько спросила:

– Слушай, а ты не боишься, что он тебя невзлюбит? Режиссер все-таки…

– Не боюсь, – Алла пожала плечами. – Я тщательно прочитала наш контракт. Там куча всяких условий, но нигде не говорится, что мы должны все время улыбаться и работать именно на камеру, а не на общее впечатление.

– Просто ты ему столько хлопот доставила…

– Хлопот? – усмехнулась Алла. – Если это хлопоты, то я добрый Чебурашка. Короче, девки, ну вы ж все сами знаете, что я рассказываю. Им понадобятся разные типажи. Когда монтировать будут. И вот тут он вспомнит меня и порадуется, что есть чем перебить сиропно-лакированную действительность.

Наконец мы приехали. Двери лифта распахнулись, я шагнула вперед и поняла, что, во-первых, тут круто, а во-вторых, к такому жизнь меня не готовила.

Пятидесятый этаж представлял из себя гигантскую обзорную площадку с панорамным остеклением – со сногсшибательным видом на город. При этом отделка пола и потолка была еще не закончена. Под ногами запыленная плитка чередовалась с островками голой бетонной стяжки. А с потолка свисали перекрученные жгуты из проводов и подмигивали редкие лампочки разных размеров и яркости. Но главное, то тут, то там возвышались то ли забытые строителями горы строительного мусора, то ли предметы современного искусства. С первого взгляда-то не определишь.

Инсталляции из труб, башенки из обломков камней, разрисованные странными знаками фанерные щиты, подвешенная к потолку кабина от «КамАЗа», снеговик из жеваной бумаги… Чего здесь только не было! Такое впечатление, что тут одновременно проходил слет самых модных современных деятелей искусства и сортировка мусора перед визитом прораба.

Глядя на окружающую действительность, которая напоминала гибрид недостроенного заводского цеха и сюрреалистических полотен Дали, я легонько подергала Джу за лапу и спросила:

– Ну и как тебе?

Та в ответ зевнула, слезла мне на руки и зарылась носом в подмышку. Мол, видеть не хочу это ваше современное искусство.

– Девочки, девочки! – захлопал в ладоши Игорь, привлекая наше внимание. – Сегодня задача очень простая. Вы случайным образом достанете из во-о-он того мешка предметы для вдохновения. И у вас будет полчаса на то, чтобы, используя их и принесенные аксессуары, создать объект. После этого нашу… эээ, выставку посетит Александр. Он осмотрит все работы участниц и решит, какие десять ему кажутся невыразительными и наименее осмысленными. Если в их число войдет чье-то творение, то что же, нам придется распрощаться.

– С творением? – подумала я, но вслух спрашивать не стала. В окружении строительных кадавров почему-то не хотелось будить лихо, пока оно тихо.

– Один сломал, второй потерял… Примерно так же бессмысленно все это, – пробормотала я, глядя на «предметы для вдохновения», добытые из мешка. Зеркало, сито и пакет опилок.

– В смысле? – спросила Барби. Ей достался огромный, черствый и жесткий, как кирпич, батон, ивовая веточка и нож со сломанной ручкой. Тоже хороший набор, ага.

– Ну, как в анекдоте. Заперли русского в комнате без мебели, без окон, без дверей и без инструментов и дали два стальных шарика. На следующий день приходят, а он сидит подозрительно виноватый. Что случилось, спрашивают. А он такой: простите, но я один сломал, а второй потерял…

– …Был еще третий, но он просто аннигилировал. – Алла задумчиво разглядывала неработающий фонарик, колеса от игрушечной машинки и мелок. – Знаете, что меня больше всего смущает? Необходимость использовать аксессуары.

– В смысле, инсталляцию на четыре предмета сложнее придумать, чем на три?

– В смысле, что это способ вычислить работы участниц и отличить их от уже готовых экспонатов. Реально присмотритесь. На них же нет ни одной яркой детали.

– Ага, – протянула я. – В противном случае был бы шанс, что Александр свет Миллионерыч мог случайно забраковать десять чужих творений и оставить всех участниц в игре. А так он будет точно знать, где чьи… И сможет абсолютно сознательно решить, сколько человек выкинуть. От нуля до десяти.