Любовь, ведьма и котики

Меня даже на секунду пронзила иголочка зависти, которую я вмиг осознала и тут же отшвырнула в сторону куда подальше. Еще чего не хватало. Родной сестре завидовать. Она же не виновата, что я влюбчивая, как ворона, и падкая до внешнего блеска, как сорока. Кидаюсь на все сверкающее, а потом быстро разочаровываюсь и остываю. И тут же отправляюсь искать новую «блестяшку». Но, кстати, не сказать, что эти поиски меня утомляли… Наоборот, казались забавными.

– Эй! – Инна помахала ладонью у меня перед глазами. – Чего задумалась? Чай будешь или кофе?

– Кофе, – кивнула я. – Гигантскую кружку. Город засыпает, Женя просыпается.

Когда приехало такси, мы вместе спустились вниз. Инна хотела познакомить меня с консьержкой, а я – как можно сильнее оттянуть момент разговора с Сигизмундом. Вечно со мной так происходит: смело решаюсь на какую-нибудь авантюру, а потом, когда осознаю грядущие сложности и щекотливые моменты, начинаю трястись, переживать и волноваться. Но не отступаю. Потому что отступать – это для слабаков.

Марфа Пантелеевна оказалась суровой ворчливой старухой, которой идеально подошла бы роль вахтерши общежития в советское время, а вот в качестве современной консьержки интеллигентного сталинского дома в центре Петербурга ее довольно сложно было представить. Но поди ж ты. За пару минут я узнала, что тут нельзя хлопать дверями, сомнительные компании водить запрещается, уличных животных не прикармливать, код от подъезда – простите, парадной! – непроверенным курьерам не давать, и вообще. Надо вести себя прилично. В процессе этого монолога Инна задумчиво смотрела на потолок. А дождавшись паузы, быстро кивнула старушенции и вытащила меня за локоть на улицу. Хотя я только-только собралась открыть дискуссию о том, как определяется степень сомнительности компании и как именно надо проверять курьера. И на что его проверять.

– Опять Марфа жизни учила? – поинтересовался Артем, запихивая пузатый рюкзак в багажник такси. – Это вы, прекрасные барышни, будите в ней лучшие чувства. Даже, возможно, материнский инстинкт.

– Упаси небо, – пробормотала Инна. – Тебя она небось не трогает.

– Не считает достойным объектом для душевных излияний. Ну что ж… Приходится как-то с этим жить.

Я обняла на прощание Инну и протянула руку Артему.

– Хорошей вам дороги.

– Спасибо!

– Покатайтесь там за меня на черепахе и погладьте пингвина. И шлите фото.

– И ты тоже шли!

– Обязательно…

Такси уехало, а я осталась стоять. Медленно прислонилась к шершавой стене дома, не задумываясь о том, как после этого будет чувствовать себя белая футболка, сунула руки в карманы джинсов и принялась оглядываться по сторонам. Сначала ничего не происходило. По мостовой шелестели шины автомобилей, прохожие шли медленно и будто пританцовывая – совсем не так, как в Москве, с карниза дома напротив на меня настороженно глядела ворона, поводя туда-обратно клювом. Пахло слойками с корицей, призраком ночного дождя, чуть-чуть – цветами, чуть-чуть – рекой, далеким морем и близкими масляными красками из магазина для художников. Минут через пять, когда я окончательно расслабилась и «слилась с пейзажем», из подвального окна – наискосок через улицу – появилась худая пятнистая морда. Зыркнула на меня горящими глазами и скрылась обратно. В окне под крышей соседнего дома дрогнула занавеска. Пусть ее не отдернули… но явно дали понять, что наблюдают за мной. Из подворотни слева просочился на улицу городской эльф и с независимым видом встал, глядя вроде как на проезжающие машины и копируя мою позу.

– Привет, – беззвучно сказала я, не поворачивая головы. – Я к вам ненадолго.

Он помедлил… потом ответил звонким, чуть надтреснутым голосом у меня в голове.

– Привет. В гости или по делам?

– Сначала в гости. Насчет дел… еще не решила. Подскажи, с кем советоваться, если…

И едва эльф меня перебил, как я поняла, что сама знала ответ.

– С Сигизмундом. Это кот.

– Знаю.

– Он тут из главных.

– Ясно.

Я опустила глаза и принялась перебирать пальцами бахрому на модно надорванном кармане джинсов. Надо было идти обратно. Раньше заговорим, раньше расставим точки над «i». Скорее всего, Джу уже навела мосты… по-своему, по-кошачьи, нежно и деликатно, как только она умеет. Я вот точно так не смогу никогда! Язык мой – враг мой, сначала говорю – потом думаю, сначала бегу – потом задумываюсь, куда именно. Ладно, пора и…

Тут раздался визг тормозов, звон и крик. Даже не разберешь, человеческий или нет. Но я и не разбиралась… не успев даже подумать, что именно делаю, рванула на проезжую часть, широко, с оттяжкой, крутанула колесо времени и успела-таки выдернуть из-под колес пятнистую облезлую кототварь. Костистую, худую, испуганную, с большими желтыми глазами и без левого верхнего клыка.

Это у меня фотографическая память в моменты крайнего напряжения и крайней опасности, чтоб ее.

Потом ночами, в моменты бессонницы, перебираю в уме эти «фотокарточки». И никак не получается их стереть, забыть, сделать хотя бы чуть-чуть потусклее.