Любовь викинга

— Я отдыхала. — Она заставила себя удержать руки на коленях. Рассказанная Хильдой история — не более чем дикая выдумка. Не может он быть настолько ужасен. — Сегодня выдался непростой день. Еще не настал полдень, а вся моя жизнь переменилась. Есть над чем поразмыслить.

— И, поразмыслив, вы передумали? Хотите уйти в монастырь, но боитесь мне признаться?

Он стоял против солнца, и она не видела выражения его глаз. Было ясно — он ждет, чтобы она признала свое поражение. Не дождется. Иначе пострадает не только она, но и все, кто ей дорог. Что бы там не говорила Хильда, она справится с ролью наложницы — даже такого человека как Бранд Бьернсон.

— Вовсе нет. — Она вздернула подбородок и встретила пронзительный взгляд его синих глаз. — Вы искали меня? Что-то случилось?

Его темно-русые волосы в беспорядке лежали на плечах. Он был безоружен и успел снять верхнюю тунику, оставшись в рубахе, которая плотно облегала его торс. Она снова, еще более явно, чем раньше, ощутила исходившую от него опасную мощь.

— Ничего существенного.

Странное тепло распространилось по ее телу. С этим человеком ей придется разделить ложе. Сердце ее упало. Все-таки Хильда была права. О чем она только думала? Эдит ужаснулась, внезапно осознав всю невозможность этой задачи. Нужно было пойти по легкому пути и спасать себя. Что будет, если она не угодит ему?

— Рада это слышать.

Он склонил голову набок.

— Вы ожидали, что случится что-то плохое?

— С чего вы решили? — Она принялась поправлять юбки и, задев связку ключей, ощутила прилив мужества. Она пошла на это ради родного дома. Ключи по-прежнему висят на ее поясе, а значит, многое останется надежно припрятанным под замком.

— Вы так поторопились с ответом. — Он пристально посмотрел на нее.

— Давно вы здесь стоите? — спросила она. Ее голос предательски дрогнул. С трудом сглотнув, она заговорила снова, более твердо: — Если вам что-то нужно…

— Достаточно давно.

Хотелось бы верить, что он подслушал только конец ее разговора с Хильдой.

— Ваших людей надо накормить. Я должна убедиться, что слуги понимают наше новое положение, и пресечь все возможные конфликты.

— Как мило, что вы хлопочете, но моя наложница не должна отдавать приказания слугам. Ее предназначение в том, чтобы развлекать меня.

Намек на то, что она лишилась власти.

— Я подумала, что хороший пир развлечет господина.

Ненавистное слово застряло у нее в горле, подчеркивая всю шаткость ее положения.

Бранд изогнул бровь.

— Вы уже признали меня своим господином? Хорошо. Не придется учить вас смирению.

— Я никогда не была чьей-то наложницей.

Тень улыбки промелькнула на его лице.

— Не сомневаюсь, миледи.

— Оставьте свои шутки при себе. Не вижу ничего смешного.

— Я и не думал смеяться. — Он склонил голову, но огоньки по-прежнему плясали в его глазах, синих, как весеннее небо, и таких ярких, что было больно смотреть. — Разве что самую малость. Мне нравится поддразнивать своих женщин. Но насчет нашего уговора я не шутил. Я хочу видеть вас, Эдит Бреконская, в своей постели.

Избегая его взгляда, Эдит смотрела куда-то поверх его плеча. Она его женщина. Которая по счету? Легко представить, что это были за дамы. Целая вереница таких прошла через постель Эгберта. Потом, когда он терял к ним интерес, ей приходилось устраивать их жизнь и выдавать замуж.

— Вам стоит знать, что я не привыкла быть вещью. — Она изобразила улыбку. — А кокетство и флирт считаю бессмысленными.

— Придется научиться.

— Для этого я слишком практична. Я привыкла, что мои руки и ум всегда заняты делом. Не люблю праздность.

— Однако в прядении вы не преуспели. Мои люди нашли несколько сломанных пряслиц в зале.

— Да, это не самая сильная моя сторона, — признала Эдит, пожимая плечами. Рассказывать об утренней истерике Хильды было выше ее сил. — Как бы я ни старалась, но нить рвется, стоит только отвлечься. Мне больше нравится читать и писать.

— Чего не скажешь о даме, которая только что ушла на кухню. — Его глаза вспыхнули с плохо скрываемым презрением. — Кто она? Сомневаюсь, что она хорошо управляется с мытьем горшков, с ее-то правильной речью и богатым платьем.

У нее оборвалось дыхание. Заметив Хильду и ее расшитое платье, он немедленно ею заинтересовался. Неудивительно. Даже в походке Хильды было нечто такое, отчего мужчины слетались на нее, как мухи на мед.

— Это любовница моего покойного мужа, — призналась Эдит, низко опустив голову. Не воспримет ли он ее слова так, словно она пытается подложить кузину в его постель? Ей стало тошно. — Она боится ваших людей. Два года назад она пережила страшную трагедию. Видела такое, что никому не пожелаешь увидеть, в особенности благородной леди. Я отправила ее помогать на кухне, пока не найдется другого занятия.

— Вы разрешаете бывшей любовнице мужа жить здесь? Из жалости или из мести? — Что-то похоже на отвращение промелькнуло в его глазах.