Любовь викинга

Он пристально посмотрел на нее. Обычно Эдит подавляла свой норов, лишь иногда позволяя ему вырваться наружу. Но сейчас она проговорилась, и он понял, что она хочет выиграть не только партию в тафл, но и всю игру в целом.

— Не скромничайте, Эдит. Вы переигрываете.

Ее рот приоткрылся, а рука зависла над фигурами.

— В каком смысле? Я еще и не начинала играть.

Бранд наклонился к ней, и его дыхание опалило раковину ее уха.

— Расслабьтесь. Вы прилагаете слишком много усилий, чтобы казаться вежливой. Я же вижу, после того, как я упомянул Линдисфарн, вам очень хочется послать меня прямиком в ледяное царство Аида. Вы почти улизнули, когда я предложил вам партию в тафл, а теперь боитесь, что игра доставит вам удовольствие.

— В какое еще ледяное царство? Обычно в аду жарко. — С самым невинным видом она сложила руки на коленях. И только блеск в глазах выдавал ее.

— Не там, откуда я родом. — Он жестом приказал подлить себе медовухи. — Признайте, что я прав. Вам ужасно хочется сыграть.

Она рассмеялась — то был первый раз, когда он услышал ее искренний смех.

— Вы правы. Мне просто не терпится разгромить вас в пух и прах.

* * *

Эдит смотрела на доску. Еще один ход — и она победит. Ее пальцы дрожали на резной фигурке из слоновой кости. Неприятно признавать, но она давно не получала столько удовольствия от игры, как этим вечером. Словно и не было ужасных долгих лет жизни с Эгбертом. Она снова была самой собой.

Хильда вновь выразительно посмотрела на нее. За ужином кузина заклинала ее быть осторожной, но Эдит, охваченная азартом, никак не могла заставить себя прислушаться к голосу рассудка. Это было просто невозможно. Она хотела выиграть, а не отдать победу Бранду, как настойчиво советовала Хильда.

— Может, ты и права, Хильда. Мужчины обожают считать себя высшими существами, — пробормотала Эдит себе под нос, когда песнь барда достигла финала. — Но это не значит, что я обязана поддаваться… Разве что подарю ему последний шанс.

— Что вы сказали? — спросил Бранд, наклоняясь вперед.

— Полагаю, игра за мной, — сказала она и, не удержавшись, поставила фигуру так, чтобы у него осталась возможность выиграть. Если, конечно, Бранд и впрямь настолько хорош.

— Не спешите. — Он придержал ее руку. — Вы еще не выиграли. У меня остался последний ход.

— Думаете, он вас спасет?

— Да. — Он передвинул фигуру. — Вот так, миледи. Не стоит быть слишком самоуверенной.

Она смотрела на него, разинув рот. Он не упустил своего шанса. Ее бывший муж ни разу не прошел эту проверку.

— Вы выиграли.

Его взгляд посерьезнел.

— Эдит, обещайте, что больше никогда не будете поддаваться.

Ее рука с притворным ужасом взметнулась к губам, на щеках расцвел румянец.

— Будет ли мне позволено сказать, что меня отвлекла музыка?

— Неправда. Вас выдали ваши глаза. И я заметил, как кузина подавала вам знаки. — Он накрыл ее руку ладонью. — Я предпочитаю, чтобы мои соперники играли честно. Иначе победа не так сладка на вкус.

— Наслаждайтесь своей победой, пока можете. — Она отдернула руку и принялась расставлять фигуры. — Я требую реванша! Только на сей раз без музыки.

— Договорились. — Бранд сделал первый ход. — Может быть, придумаем состязание и для остальных? Чтобы они не скучали.

— Какое, например?

— Например, я награжу серебром того, кто сложит песню, которая придется вам по душе.

— Неужто норманны разбираются в музыке?

— Не хуже вашего, миледи. Уж поверьте мне на слово. Я не хочу, чтобы вы уклонялись от игры в тафл под тем предлогом, что вам не нравится музыка.

* * *

Вот и четвертая игра в тафл выиграна. Эдит сделала пометку в дневнике, который вела последние несколько дней. Неплохо. Со временем она станет обыгрывать его чаще. Теперь она каждый день с нетерпением ожидала их вечернего состязания. После того, как Бранд объявил об импровизированном музыкальном конкурсе, зал стали наполнять нежные звуки лютни и флейт.

— Леди Эдит, как хорошо, что я вас застала. — В ее покои неуклюже протиснулась Маргарет, жена Оуэна Пахаря. Много лет назад она была нянькой Эдит и оставила ее лишь после того, как вышла замуж за овдовевшего фермера. Она не любила Эгберта и старалась без лишней необходимости не приходить в замок.

Отложив книжечку, Эдит сердечно обняла ее.

— Маргарет, чем я могу помочь тебе? — спросила она, когда они разомкнули объятья.

— К нам приходил отец Уилфрид. — Между бровями пожилой женщины залегла тревожная складка. — Новый господин приказал сеять хлеб, не дожидаясь праздника Благовещения. Оуэн боится, что, если зерно не благословить должным образом, то урожая не будет. Отец Уилфрид с ним согласен. Что мне делать, миледи? Муж боится прогневать нового лорда, но не смеет ослушаться и святого отца.

Эдит закатила глаза. Отец Уилфрид опять мутил воду, причем делал это по своему обыкновению исподтишка — несколько слов на ухо нужным людям, и вот уже вся деревня гудит от возмущения. Она не раз сталкивалась с этим и теперь не завидовала Бранду.

— Где Оуэн?

— Он пришел со мной. — Маргарет вывела из-за двери своего престарелого супруга. Фермер встал, опустив голову и теребя в руках шапку.