Любовь вне Времени

– Да ты что, девка! Совсем с ума сошла?! – женщина резким движением скинула подростка с подоконника. Лизка упала, больно ударившись ногой. То ли от страха, то ли от боли начала вьюном крутиться по полу и… нет не плакать, а выть! Звук был похож на рёв загнанного в ловушку зверя…загнанного и затравленного. Светочка Петровна растерялась – такой звук может издавать тело рожающей женщины, но никак не тело хрупкого подростка. Схватив девочку в охапку и прижав к себе, она вместе с ней заревела:

– Дочка, Лиза, всё будет хорошо…я тебя к себе заберу…пенсия моя, квартиру сдадим…проживём.

– Я не нужна никому! – Лиза заикалась, у неё началась истерика.

– Ты мне нужна, глупенькая! Внуки – то мои в Норильске, у чёрта на куличиках, вижусь с ними раз в год. Ты это…девка, не дури…в жизни по – всякому бывает…ну что бы, вот так…в окно! Ты это…не вздумай больше так делать! – Светочка Петровна была грубоватой, и ей с большим трудом приходилось подбирать ласковые и нужные слова.

– Давай – ка мы с тобой, валерьяночки нальём…пустырничка! – женщина боялась отпустить новоиспечённую внучку из своих объятий, а потому поволокла её за собой чуть ли не за шкирку, в соседнюю комнату. – Сейчас поищем у бабушки аптечку, чайку нальём сладенького…булочки с поминок остались.

Час ушёл на то, чтобы Лизу привести в состояние покоя. И вот она в кровати, добротно напичканная миксом из корвалола с валерьянкой, и насильно закусившая это всё булочкой с изюмом. Засыпая, девочка держала руку тёти Светы, а та от ужаса пережитого, сидела в изголовье кровати и вслух читала молитвы: «Господи! Господи Милосердный, к тебе обращаюсь! Если ты есть – Спаси, Сохрани и Помилуй это несчастное дитя! Сколько она настрадалась с детства – мать бросила, болезнь тяжёлая, отец сгинул…сейчас вот и Зойка умерла… Господи Милосердный, сотвори чудо, верни девчонке отца! – Светочка Петровна с мольбой посмотрела на небо, как бы ища глазами Отца Небесного, и три раза перекрестилась.

*****

Лиза открыла глаза, за окном было темно. Она сладко потянулась, и тут же острая боль стрельнула в ногу:«Блин, окно… подоконник, Светочка Петровна». В комнату пробрался запах блинов, такие раньше бабушка пекла – тоненькие, с капустной начинкой. Уговаривала поесть, а внучка капризничала: «Хочу с мясом, надоели с капустой».

– Бабушка…бабуля…её больше нет… – слёзы предательски затекали за ворот пижамы.

На кухне, кроме тёти Светы, явно кто – то был…слышался приятный мужской голос. Лизка накинула халатик, сунула ноги в тапочки и пошлёпала проверять, кто к ним пожаловал:«Неужели из органов опеки?»От выпитых успокоительных, девочку слегка покачивало.

Мужчина в странном балахоне, сидел к ней спиной. Балахон был светлого цвета, из ткани похожей на лён, он стелился по полу. Светочка Петровна сидела напротив гостя, она счастливо улыбалась и кормила его блинами. В ванной горел свет и было слышно, как лилась вода.

– А там ещё кто?! – девчонка недовольно приоткрыла дверь и заглянула. За шторкой был виден силуэт женского тела. Незнакомка плескалась под душем и напевала любимую бабушкину песню:«Мы эхо…мы эхо…мы доброе эхо друг друга».Такой же светлый балахон из льняной ткани, был небрежно брошен на пол.

– Солнышко, нехорошо подглядывать! – Светочка Петровна обхватила Лизу своими ручищами и потащила на кухню. – Смотри – ка детка, отец твой вернулся…Господь Бог есть! –на этих словах, женщина перекрестилась и заплакала. От слова «отец» ноги девочки онемели и отказались двигаться. Она, как вкопанная, замерла в проёме кухонной двери:«Глюки с валерьянки, сто пудов глюки…тётя Света мне много капель дала!»

Мужчина повернулся к девочке лицом. С красивой ухоженной бородкой, длинными волнистыми волосами, он был похож на какое – то Божество…на Ангела…нет, Волвх из былин. И тут он улыбнулся, в его ярко голубых глазах, запрыгали смешные чёртики. Лиза помнила эту улыбку, эти глаза…она помнила их с детства…отец читал ей сказку на ночь, укрывал одеялом, целовал. И при этом в его глазах, всегда плясали вот эти самые смешные, озорные чёртики. Девочка сделала шаг вперёд.

– Папка…папка родненький, любимый…я знала, что ты вернёшься! – она бросилась к отцу и повисла на шее, – мне все говорили, что я фантазёрка, всё придумала…а я верила!

Тимофей прижал дочь к себе. Он молчал! По его холёной бороде текли слёзы. Затем заглянул девочке в лицо и первое что произнёс:

– Доченька, какая ты красивая! Как ты похожа на свою мать!