Любовь вне Времени

Когда Феде было одиннадцать лет, и он учился в пятом классе, до него стал домогаться хулиган Вовка, из седьмого «Б». При каждом удобном случае, Вовка выписывал Федьке подзатыльник или пинка. А однажды, после уроков, зажал его в раздевалке и потребовал денег. Это услышала техничка, а заодно и соседка по лестничной клетке – тётя Нюра. Она схватила семиклассника за шкирку и оттащила от Феди:

– Ах, ты жлоб! Парень и так сирота – без отца и матери, тётка его растит на свою пенсию, а ты деньги с него требуешь… – ругалась тётя Нюра на хулигана – старшеклассника.

Вечером племяш устроил тётушке допрос, почему техничка назвала его сиротой. И ей, пришлось признаться…В то злополучное утро, когда мама отвела сына в садик, они с отцом на стареньких «Жигулях», как всегда продолжили путь на швейную фабрику. Стояла зима…под снежком, который припорошил дорогу, была наледь. Отец не справился с управлением и вылетел навстречку – прямо под «Камаз».

– Феденька, сынок, ты прости меня! – в первый раз, тётя Валя заплакала. – Я не знала, как сказать тебе…

– Получается, я зря их ждал… – мальчишка опустил голову. – А самолёт…тот самолёт, который ты мне принесла в коробке, в детский сад?!

– Самолёт купили заранее твои родители, – перебила тётушка, – видимо, ко дню Рождения. Я его в квартире нашла, когда вещи твои собирала…

В тот же вечер, Федька разобрал свои игрушки, и нашёл на дне ящика самолётик. Отчистил его, подклеил крылья, закрасил фломастерами все ободранные места, и поставил на полку рядом с фотографией отца и матери. Это была последняя память, что осталась от родителей. С того самого дня, Фёдор перестал ждать…

А через неделю в школе, когда хулиган Вовка опять начал приставать, Федька разозлился не на шутку. Разозлился так, что двинул Вовке со всей силой, прямо в морду. И у семиклассника, под глазом долго красовался синяк. После этого случая Вовка обходил его стороной.

А ещё через месяц, тётя Валя привела своего дорогого племянника в секцию по вольной борьбе. Тренер оглядел мальчонку и строго произнёс:

– Раскормили пацана!

Но увидев, как лицо Федьки вспыхнуло яркой краской, добавил с улыбкой:

– Но, ничего, ничего…растрясём жирок!

Фёдор начал старательно и усердно заниматься. Через три месяца он показывал результаты, которые другие дети показывали через год занятий. Но жирок, почему – то не растрясывался. Федька также оставался полным, а его брюшко даже чуть – чуть выросло. Но мальчишка, не унывал! Тётя Валя заряжала его таким жизнелюбием и оптимизмом, что лишний вес казался пустяком и мелочью.

Федька лежал на раскладушке, которую поставили посреди кухни. Часы показывали далеко за полночь, но ему не спалось. В голове крутилось: «Лиза…ребёнок…Валерий Николаевич. А готов ли он, принять чужого ребёнка?! Получится ли стать, этому мальчику настоящим отцом…отцом ответственным и любящим?! Может зря, он уговаривает Лизу рожать?! А вдруг, он как муж, обманет её ожидания…»

Сон сморил около пяти утра, снилась тётя Валя. Во сне она пекла оладьи, толстые и пышные, какие любил Федька и ласково приговаривала: «Племяш ты мой, дорогой…воспитаешь! Любовь поможет тебе! Я же тебя, вон каким молодчиной вырастила…» – многозначительно улыбнулась женщина. Затем, почему – то нахмурилась, и добавила: «Кричит кто – то…»

Федька проснулся, кричала Лиза. Парень вскочил, и как ошпаренный рванул в маленькую комнату. Жена сидела на диване в ночной сорочке и испуганно бубнила:

– Кровь…у меня кровь!

Фёдор пригляделся, на подоле ночной сорочки алело красное пятно.

– Соня…Соня, вставайте! – тормошил зять, спящую женщину.

Вся семья собралась около Лизы.

– У меня резко заболел живот, и я проснулась, – девушка была очень растеряна, – а тут…тут кровь!

Вызвали скорую помощь.

Соня с Тимофеем решили сопровождать дочь в больницу. Федька остался с Мишенькой, его надо было накормить завтраком и проводить в школу. Отпросившись с работы и оформив день за счёт отпуска, Федя отвёл мальчонку в школу. Вернувшись домой, он начал чистить картошку. Парень понимал, что лучше чем – то заняться, иначе голова лопнет от мыслей. А мысли были гадкие и самоуничижительные: «Это я…это я, во всём виноват! Засомневался – нужен ли ребёнок! Вот я, скотина…ребёнок, это не вещь, которая нужна или нет. Сынок, прости меня! Ты мне нужен!» – Фёдор вспомнил своё детство, без отца и матери, и по его лицу потекли слёзы. – «Сын, ты мне нужен…слышишь, нужен!» – он воткнул нож в картофелину и начал неистово кромсать, ни в чём не виноватый овощ, на мелкие кусочки.