Любовь вне закона

— Да просто по этой дороге почти никто не ездит. Главный путь, по которому переселенцы едут на запад, лежит в стороне отсюда. В Сент-Луисе брат Джошуа разузнал, что в Орегон можно проехать более короткой дорогой, и это поможет нам сберечь целый месяц. А я так мечтал, что мы поедем на поезде, — со вздохом произнес Эл. — Джакоб, ты когда-нибудь путешествовал по железной дороге?

Даже не знаю, приятель, — ответил Джакоб. — Я же почти ничего не помню из своей прошлой жизни. Но я тоже уверен, что ехать на поезде куда приятней, чем тащиться в фургоне по пыльной прерии. А почему твои родители не захотели поехать на поезде?

— Моя мама набрала с собой столько вещей, что нас не пустили бы с ними ни в один поезд. А она ни за что не хотела ничего оставлять. К тому же брат Джошуа уверял всех, что поезд — это адская машина и божьим людям нечего там делать.

«А главное, путешествовать в обозе куда дешевле», — подумал про себя Джакоб. В последнее время он по многим мелочам все чаше замечал, что брат Джошуа интересуется денежными вопросами гораздо больше, чем пристало божьему человеку, за которого он себя выдает.

— А что твой отец, он сразу согласился с братом Джошуа? — поинтересовался Джакоб.

— Конечно, он во всем с ним соглашается, — кивнул головой Эл.

— А мама, она не жалуется, что в обозе ехать слишком тяжело?

— Нет, моя мама никогда не спорит с тем, что говорят ей брат Джошуа и отец, — грустно ответил мальчик. — Она у меня совсем не такая, как мисс Рэчел.

Услышав эти слова, Джакоб невольно улыбнулся. А ведь мальчишка прав, Рэчел и в самом деле очень сильная женщина. Она твердо знает, чего хочет, и видно, что она привыкла добиваться своего. Она сказала, что их запасы подходят к концу, но Джакоб все проверил и понял, что они вполне могли бы продержаться еще немного, ведь через два дня они могли бы купить все, что им нужно, в форте Бриджер. Но Рэчел понимала, что появляться там ему не следует, и, чтобы защитить его от возможной опасности, она не побоялась отправиться за продуктами в какой-то захолустный городишко. Рэчел уехала довольно давно, и Джакоб уже начал беспокоиться. Они запросто могут встретиться в пути с индейцами, и Джакоб сильно сомневался, что брат Джошуа сумеет защитить Рэчел.

— А когда брат Джошуа решил ехать по этой дороге, он не опасался нападения индейцев? — спросил Джакоб у Эла. — Я слышал, как один из наших спутников рассказывал, как жестоко они мстят за то, что их выгоняют со своих земель.

— Брат Джошуа говорит, что бог защитит нас, но я, по правде говоря, побаиваюсь их, — честно признался мальчуган. Он сунул руку в карман и вытащил рогатку. — Но я смогу себя защитить. Не смейся! — воскликнул он, заметив улыбку Джакоба. — Она знаешь как сильно стреляет! А у тебя есть оружие?

— Нет, но мне не помешало бы его иметь, — пробормотал Джакоб.

Был уже почти полдень, и солнце, стоявшее в зените, безжалостно жгло утомленных путников своими жаркими лучами. Джакоб окинул взглядом расстилавшуюся перед ними бесконечную прерию в поисках какого-нибудь укрытия от солнца, где измученные жарой люди могли бы остановиться на привал и хоть немного отдохнуть. Но его взгляд натыкался лишь на чахлые деревца с пожелтевшими от сухости листьями, в тени которых трудно было бы укрыться и одному человеку.

Посовещавшись, путники решили не останавливаться на обед, а продолжить путь. Отдых на таком солнцепеке все равно не принес бы им облегчения, а перекусить они могли и не останавливаясь.

Джакоб попросил Эла достать из фургона еду и разделил на двоих солонину и лепешки, предусмотрительно оставленные для него Рэчел. Глядя, как Эл поспешно стал поглощать комковатые лепешки, запивая их водой с таким видом, словно в жизни не ел ничего вкуснее, Джакоб вдруг ощутил острую жалость. Бедняга Эл был таким тощим и всегда с такой жадностью принимался за еду, когда Джакоб с Рэчел его угощали, что было понятно, как редко ему приходится наедаться досыта. Джакоб не раз думал о том, какая нужда заставила всех этих людей сорваться с насиженных мест и отправиться в неизвестность. Он не помнил, приходилось ли ему голодать и нуждаться в той жизни, о которой он забыл, но он уже не раз замечал, что его руки сильно отличаются от натруженных, мозолистых ладоней большинства его спутников.

Прогнав грустные мысли, Джакоб поднялся и, попросив Эла подержать поводья, залез в глубь фургона, чтобы налить себе воды. После солонины его стала мучить нестерпимая жажда. Наполняя кружку, Джакоб с тревогой заметил, что запасы питьевой воды стремительно подходят к концу, а, по словам брата Джошуа, они смогут пополнить их только у Зеленой реки, до которой еще несколько дней пути.

Его размышления прервал голосок Эла, который звал его:

— Джакоб! Иди скорей сюда! Там какие-то всадники, которые скачут прямо к нашему обозу. Вдруг это индейцы?

Обеспокоенный словами мальчика, Джакоб выглянул наружу и вздохнул с облегчением. Всадники уже подъехали ближе, и он смог разглядеть силуэты своей жены и брата Джошуа, которые возвращались с покупками.