Любовь во тьме

Я закрываю лицо руками и плачу. Сильные, болезненные рыдания сотрясают мое тело, когда маленькие ручки смыкаются вокруг меня. Я узнаю Сикстайн, когда она притягивает меня к себе.

-Убирайся черт возьми , Феникс , - рычит Тристан, его глаза отчаянно прикованы ко мне, пока он пытается пройти мимо моих друзей.

-Я сказала тебе уйти, - плачу я. - Я кричала тебе, чтобы ты уходил, снова и снова. Я дала тебе так много шансов уйти от меня без каких-либо последствий, не причинив мне такой сильной боли, - говорю я между рваными рыданиями, мое лицо залито слезами. Я никогда не переживу этого, он однозначно разрушил каждую частичку меня. - И ты решил остаться. Ты решил произнести мне красивую речь о том, что ты здесь, хотя на самом деле не планировал оставаться после окончания года. Ты решил заставить меня доверять тебе, заставить меня влюбиться в тебя. Ты создал меня только для того, чтобы разрушить все это.

- Мне так жаль. Меня убивает видеть тебя такой, знать, что это я причинил тебе боль.

- Зачем ты тратил время на то, чтобы заботиться о моем сердце, исцелять те части меня, которые были разбиты, если ты просто собирался повернуться и причинить мне боль больше, чем кому-либо другому? - Я задыхаюсь от рыданий, мой голос срывается, как будто по нему пробежали горячими углями. - Ты должен был знать, что этим уничтожишь меня.

- Потому что я никогда не хотел причинить тебе боль! Все, что я когда-либо хотел сделать, это защитить тебя. Я люблю тебя так чертовски сильно. Скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты простила меня.

- Ты сказал мне, что иногда люди, которые любят тебя больше всего, причиняют тебе больше всего боли. Ты был неправ. Теперь я знаю, что если ты любишь кого-то, ты не причинишь ему боли. - Я удрученно качаю головой. - Ты недостаточно любишь меня, если можешь лгать месяцы и продолжать морочить мне голову, не имея никакого плана на наше будущее.

- Меня тошнит от мысли потерять тебя, не говори мне, что я недостаточно люблю тебя. Я бы отдал все ради тебя.

- Но ты этого не сделал, и этим все сказано, - шепчет она, печально качая головой. - Все кончено, Тристан. Спасибо тебе за то, что ты сделал, ты действительно спас меня. Теперь мне нужно спасти себя х.

- Я тебя не отпущу, - клянется он.

- Я уже ушла, тебе не за что держаться. Я говорила тебе беречь мое сердце, что я не прощу тебя, если ты причинишь мне такую боль, и я не шутила, - я направляюсь в свою комнату с девочками на буксире, но останавливаюсь, прежде чем переступить порог. Я поворачиваюсь и смотрю на него в последний раз. Я буду вынуждена увидеть его в классе, но это последний раз, когда я смотрю на него, пока он все еще мой. Он растрепанный и помятый, его лицо искажено мучительной гримасой, его глаза отчаянно ищут мои, как будто он может убедить меня остаться одной силой своего взгляда. На него больно смотреть, и чем дольше я это делаю, тем глубже проникают в мое сердце осколки стекла. - Наша история начинается и заканчивается тем, что ты лжешь мне о своем имени. Как чертовски поэтично.

Он выкрикивает мое имя мне вслед, но я не оборачиваюсь. Дверь моей спальни закрывается за нами, но я все еще слышу его отчаянные призывы ко мне.

Мои колени, наконец, подкашиваются, и я падаю на пол, но Беллами подхватывает меня прежде, чем я падаю. Они втроем молча обнимают меня, пока я плачу, предоставляя мне свои несгибаемые столпы силы, когда я больше всего в этом нуждаюсь.

✽✽✽

Глава 43

Тристан

Я весь полет стараюсь держать себя в руках. Самолет недостаточно прочен, чтобы пережить взрыв гнева и страха, если я позволю им вырваться из меня.

Нера права, у меня должен был быть план. Я так беспокоился о том, как она отреагирует на саму мою ложь, что никогда не переставал задаваться вопросом, не расстроит ли ее больше всего отсутствие ответов о том, что будет дальше.

Честно говоря, я сам об этом почти не думал.

Она была права, на бумаге у нас не было будущего. Мой отец собирался заставить меня выйти замуж за кого-нибудь из семьи, которую он выберет. Он собирался заставить меня возглавить компанию. На бумаге наши отношения были не более чем недолговечными и обреченными.

На бумаге.

На самом деле, в тот момент, когда она вышла из своего многоквартирного дома в том микроскопическом металлическом платье для нашего первого свидания, эта бумага устарела. Я направил на него метафорический огнемет, испепелив его вместе с тем планом, который мой отец придумал для меня.

Именно тогда я понял, что люблю ее.

Еще в тот безобидный день я нутром чуял, что никогда не отпущу ее, что она никогда не будет принадлежать никому, кроме меня.

Я не думал о плане, потому что правда была для меня самоочевидной: без нее меня больше не было, конец.

Но теперь я понимаю, что этого недостаточно. Я не могу ожидать, что она просто поверит моему слову, когда доказано, что оно ничего не значит. Мне нужно доказать ей, что я выбираю ее.