Любовь во время пандемии

В церкви было пусто. На отпевание пришли, очевидно, только самые близкие люди – те же самые, которые присутствовали несколько дней назад на дне рождения человека, который сейчас лежал в гробу: книгоиздатель Лушник, ресторатор Петров, банкир Горобец, Эмилия Миллз, Инна Заморина с Верой Бережной. Карен Качанов стоял несколько в стороне и разглядывал дорогой гроб. Священник читал молитвы скороговоркой, словно торопясь поскорее удалиться по каким-то более важным для него делам. Бережная оглядывала пространство церкви: несколько пожилых женщин зашли и очень быстро вышли, поставив свечи перед иконами. Они тоже спешили, стараясь не замечать того, что происходило: напоминание о смерти особой радости не доставляет никому. Потом появилась молодая женщина в темном платке, повязанном так, что и лица не разглядеть. Она прошла в трех шагах от гроба, чуть сбавила шаг, а потом отошла в сторону.

Качанов шагнул к Вере и спросил, не понижая голоса:

– И че менты говорят?

– Пока ничего.

Ответ не разочаровал и не обрадовал его. Он кивнул, посмотрел на икону Богоматери, потом снова на Бережную, прищурился, как будто сравнивал, а потом скривился:

– Не там роют. Тебе скажу без базара: это не блатные его замочили. Долги – не долги, но Витя – мой человек был. К тому же его знали: на зонах в библиотеках его книжки имеются. Для серьезных людей он все равно крендель, но все знали, что это мой крендель. Ни предъяв к нему, ни наездов на него не было. Может, когда-то…

– Кто наезжал?

Каро Седой кинул взгляд на гроб и отвернулся.

– Сейчас его закапывать понесут, но я не пойду смотреть. Не нравится мне этот процесс.

Он наверняка знал: Вере известно, что три десятилетия назад его самого закапывали. Сначала молодого Карена вывезли за город, где выстрелили в него несколько раз, потом закопали в неглубокую яму, забросали ветками и присыпали сухими листьями. Карен выбрался и даже выполз из леса на дорогу, где его подобрал пожилой мужчина на ржавой «копейке». Старичок перевязал и доставил в больницу будущего уголовного авторитета. Через месяц, если верить криминальной легенде, Каро лично привез своему спасителю чемодан денег и заставил его взять. А тех троих залетных беспредельщиков, пожелавших отжать у кооператора его кафе, еще раньше закопали в землю живыми в том же самом пригородном лесочке…

Каро направился к выходу, что-то бросил на ходу Горобцу, тот кивнул в ответ. Бережная вдруг вспомнила о той молодой женщине и начала искать ее глазами. Но, услышав совсем рядом громкий всхлип, обернулась. Это плакала Инна Заморина. В другое время и в другом месте Вера удивилась бы ее долготерпению: подруга плакала не от любви к покойному, а от того, что до ужаса боялась мертвецов, а тут ей приходилось стоять совсем близко с гробом, да еще столько времени.

Качанов не ушел из церкви. Он дождался, когда мимо пройдет священник, вытащил из кармана пачку купюр и протянул старику.

– На, возьми на Бога своего.

– Богу не нужны ваши деньги.

– А что ему надо?

– Любовь. Но не к нему. Ему нужна ваша любовь к ближнему.

– Как знаешь, – усмехнулся Каро Седой и спрятал деньги во внутренний карман. – Но любви без денег не бывает. Я так тебе скажу, дядя.

Из церкви гроб повезли на кладбище. Те, кто не захотел сесть в микроавтобус, пошли пешком – все, кроме Петрова и издателя Лушника.

Нина, все так же прикрывая лицо черным платком, стояла поодаль от могилы, как будто прячась от кого-то. Бережная уже догадалась, кто это, и хотела подойти сама, но поняла, что бывшая подруга Малеева вряд ли захочет разговаривать с ней – скорее всего, она даже не вспомнит Веру. Если кто-то из присутствующих тоже узнал ее, то не подавал виду.

Неподалеку, между могильных надгробий, не спеша бродил мужчина. Остановившись у одной из могил, он прикурил. Метрах в пятидесяти за столиком, внутри отгороженного кованым заборчиком пространства, молча сидели еще двое. На столике стояла бутылка и лежал кейс. Закусок не было, скорее всего, велась оперативная видеозапись.

С неба закапал мартовский снег. Кладбищенские сороки скакали вокруг холмика в ожидании хлебных крошек и остатков колбасы. Заморина беззвучно плакала, ресторатор посмотрел на нее, но обратился почему-то к Бережной, напоминая не только ей, но и всем:

– Поминки в моем баре. Прямо сейчас и отправляемся. Могу подбросить тех, кто не за рулем сегодня.

После чего Инна взяла его под руку, потому что идти самой сил у нее уже не осталось.

– Каро там тоже будет? – поинтересовалась Вера.

Петров пожал плечами, но ответил книгоиздатель:

– Без него как-то спокойнее.

И посмотрел по сторонам, словно хотел удостовериться: не слышал ли кто другой его слова.

К выходу с кладбища шли не спеша, Вера замыкала цепочку. Когда отошли достаточно далеко, она обернулась и увидела возле свежей могилки маленькую женскую фигурку с большим черным платком на голове.