Любовь-война(СИ)

Но, судя по всему, никто из моих друзей-ушлепков не собирается проявлять инициативу. Вот козлы вонючие! Как в вышибалы поиграть или в картишки переброситься, они сразу ко мне бегут, а как на танец пригласить – все свинтили!

Нервно поджимаю губы и, бросив очередной короткий взгляд в сторону Шульца, застываю на месте.

Твою ж дивизию, пристрелите меня на месте! Он Нарьялову на танец пригласил! Стерву эту крашеную! Прилипли друг к другу, как два слизняка во время спаривания! Аж смотреть мерзко!

Чувствую, как руки сжимаются в кулаки, а на лбу начинает пульсировать вена. И чем только Шульцу нравится эта Златовласка пергидрольная?! У Нарьяловой ж вместо мозгов в голове опилки! Я даже слышу, как они при ходьбе у нее шуршат! Как к такой можно всерьез относиться?!

Но Андрей, очевидно, не замечает ни ее непроходимой тупости, ни того, что ноги у нее кривые-прекривые! Прям колесом! Она на них не ходить, а перекатываться может, сверхспособность настоящая! Этакая кобылица-телега – модифицированный вариант гужевой повозки!

Глотая злость, озираюсь по сторонам и цепляюсь взглядом за пока еще свободного Даньку Петухова. Решительным шагом направляюсь к нему и, приблизившись, выдаю:

- Пригласи на танец!

- Эм… Да я вообще-то Лерку хотел пригласить, - мямлит парень.

- Потом пригласишь! – отрезаю я, притягивая его к себе за футболку. – Никуда твоя Лерка не денется.

Бедный Данька и рад бы отказаться, да боится. Понимает, что в случае чего я и затрещины для него не пожалею. Один раз уже получил от меня нагоняй и добавки явно не жаждет.

Уныло вздохнув, он кладет руки на мою талию, и мы начинаем плавно покачиваться из стороны в сторону.

- А я почему-то думал, что ты не танцуешь, - негромко признается он. – Типа ты ваше этого.

- А ты не думай, ты танцуй! – огрызаюсь я, стискивая зубы.

Конечно, я выше этого. Была. До тех самых пор, пока Шульц не пригласил на танец другую.

Скашиваю глаза и боковым зрением замечаю, как Андрей о чем-то перешептывается с Ариной. Эти двое держатся очень близко друг другу, гораздо ближе, чем мы с Данькой, и у меня нет никаких сомнений в том, что эта близость им нравится.

Черт, почему так обидно? Наверное, потому, что до этого момента Шульц всегда был моим. Пускай другом, но все же моим. А сейчас он танцует с этой шваброй Нарьяловой и даже не глядит в мою сторону. Полностью погружен в диалог с ней. Прямо глаз оторвать не может.

Странный зуд вдруг раздражает слезные каналы, а в носу начинает предательски щипать. Я так редко плачу, что не сразу осознаю, что именно со мной творится.

Нет, только не сейчас. Я не могу раскиснуть на виду у всех. Показывать свою слабость публично – непозволительная роскошь.

Стараясь сдержать подкатывающие к горлу слезы, закусываю щеку с внутренней стороны и про себя считаю секунды до окончания этой треклятой медленной композиции. Данька, к счастью, не лезет ко мне с разговорами, просто топчется на месте, изредка вздыхая.

Когда песня наконец подходит к концу, я отстраняюсь от приятеля, натягиваю на лицо маску безразличия и, стараясь двигаться не слишком быстро, устремляюсь к домику. На этой дискотеке мне больше делать нечего.

Глава 12

Кристина

- Кристина, я не ослышалась, тебе правда нужно привезти платье? – переспрашивает мама, явно не ожидавшая от меня такой просьбы.

Чего уж тут. Я и сама от себя подобного не ожидала. Но обстоятельства меняются.

Все дело в том, что я решила покорить Шульца. Хочу доказать ему, что я ничуть не хуже этой блондинистой фифы Нарьяловой. Что тоже могу быть женственной, грациозной и вполне гожусь для медленных танцев.

- Да, помнишь то черное платье, которое мне тетя Агата дарила на прошлый новый год? – нервно прижимая телефон к уху, говорю я. – Вот его привези, пожалуйста.

- А зачем тебе? – не перестает удивляться родительница. – Ты ведь обычно не носишь такую одежду.

- Это для роли в сценке, - беззастенчиво лгу я.

Ну, не говорить же маме, что этим платьем я надумала впечатлить своего старинного друга, а заодно и утереть нос курицам-соседкам. Пусть знают, что я не только сильная, но и красивая!

Родительница выполняет мою просьбу и в следующий свой визит привозит то самое черное платье. А еще босоножки на невысоком каблуке, которые я, кстати, тоже ни разу не носила, и маленькую золотистую косметичку.

- Мам, ну а это-то зачем? – кисло интересуюсь я, поочередно беря в руки тушь для ресниц, прозрачный блеск для губ и персиковые румяна.

- А что? Для сцены и накраситься немного можно, - он заговорщически мне подмигивает, а я тяжело вздыхаю.

Ладно, была не была. Раз уж решила погрузиться во все эти женские премудрости, то, пожалуй, легкий макияж действительно не будет лишним. Красота, как говорится, требует жертв. И в моем случае мне придется пожертвовать собственными принципами.