Любовь вопреки

Волгин молча забрал из её рук корзину с продуктами. Едва они вышли на улицу, Прохор нетерпеливо спросил:

–Как там Софья Борисовна?

–К свадьбе готовится, – усмехнулась Настя. – Такими женихами, как Золотов, не разбрасываются!

Не ускользнуло от внимательной Насти, как вспыхнуло лицо Прохора, как блеснули гневом глаза его. Но вот он уже вновь спокоен, словно и не было этой мгновенной вспышки.

–Ты девица красивая, Настя. Вот, держи! – произнёс он и протянул девушке на ладони золотые серёжки с изумрудами.

Настя так и ахнула от неожиданности:

–За что же такой щедрый подарок, барин? Говорите, чего желаете! Если в моих силах, всё исполню…

Девушка взяла серьги из рук Волгина и залюбовалась мерцанием ярко-зелёных камушков.

–Скажи мне правду, Настя, – заглянул ей в глаза Прохор. – Неужто Софья и вправду по доброй воле замуж собралась?

–Да не рада моя бедная Софья Борисовна этой свадьбе проклятой, – торопливо заговорила Настя. – Не мил ей жених-то, убивается, плачет. А Борис Ильич запер её в комнате со вчерашнего дня и никого к ней не пускает. Вот только я ей поесть приношу. Боюсь, как бы руки она на себя не наложила от отчаяния-то…

По мере того, как девушка говорила, менялось выражение лица Прохора. Нахмуренные брови распрямились, на губах заиграла довольная улыбка.

–А про меня она ничего не говорила? – вновь спросил он.

–Я не слыхала, барин! А то бы непременно сказала! Одно точно знаю – насильно её замуж отдают. Ну что тут попишешь, против родительской воли не пойдёшь. Борис Ильич твёрдо решил, что мужем её столичный богач этот будет.

–Жених – ещё не муж! – твёрдо сказал Прохор. – А был один жених – станет другой!

–О чём это вы, барин? – взглянула на него Настя.

–Послушай меня, красавица. Увидеться мне надобно с Софьюшкой. И ты мне в этом поможешь…

–Ох, Прохор Андреевич, да как же?! Хозяин узнает – выгонит меня, не раздумывая!

–Не бойся, не узнает! Говоришь, ты ей еду приносишь? Значит, ключ от её комнаты у тебя?

–Борис Ильич его в дверях снаружи оставляет. И только мне разрешает заходить.

–Вот и хорошо! Сегодня ночью проведёшь меня тихонечко в комнату к Софье, пока все спать будут.

–Да вы в своём уме, барин?! А если кто из слуг увидит? О Господи, да вы никак барышню выкрасть собираетесь? Ох, нет, даже и не просите, мне моя голова дорога, – испуганно зашептала Настя.

–Да не трясись ты, как осиновый листок! Я только поговорить с ней хочу и всё. Никто ничего и не узнает. А тебе я ещё что-нибудь красивое подарю и деньгами не обижу… Решайся, Настенька, только побыстрее!

Задумалась девушка надолго. Но наконец заговорила:

–Ну, хорошо, так и быть. Попробую помочь вам, Прохор Андреевич! Слушайте меня внимательно. Приходите после полуночи, когда уж точно все улягутся. Калитка не будет заперта. О собаках я тоже позабочусь, закрою их в сарай, чтобы лай не так слыхать было. К дверям подойдёте и поскребите тихонечко, а я уж с той стороны караулить буду. Авось всё и обойдётся!

–Эх, Настюша, да ты гораздо хитрее, чем я думал! – восхитился Волгин. – Тебе палец в рот не клади! Отблагодарю тебя по-царски! Может, из слуг подпоить кого надобно?

–Да нет, они спят все как убитые. О них можно не беспокоиться! А вот Софью Борисовну нужно бы предупредить. А то как увидит вас, испугается да ещё крик подымет. Тогда всё пропало!

–Ни в коем случае ничего не говори Софье! Хочу, чтобы моё появление стало для неё полной неожиданностью. Ты поняла меня?

–Да, барин. Ну всё, давайте корзину, а то не дай Бог из нашего дома кто нас вместе увидит, – девушка поспешно забрала корзину из рук Волгина и, не оглядываясь, быстро зашагала прочь.

Настя сама не понимала, почему не сказала Прохору всего, что хотела. Ведь она давно заметила, что Софья неравнодушна к Волгину. Давно знала, что она льёт слёзы в подушку и сохнет по нему. Но отчего-то губы её упрямо не желали говорить ему этого. Уж больно запали в душу Насте красивые глаза Прохора, которые сияли куда ярче изумрудов в подаренных им серёжках.

*** *** ***

Не спалось Софье. Время уж давно перевалило за полночь. В доме стояла тишина. А она всё сидела на кровати, кутаясь в тёмно-вишнёвую шаль, и думала, думала… Господи, как же ей поступить? Где взять сил противостоять отцу? Единственным выходом для себя Софья видела сказать «нет» во время венчания. Ведь не обвенчает же их священник, если невеста не согласна. Отец её потом непременно убьёт. Ну и пусть. От одной мысли, что она может стать женой Золотова, девушке становилось дурно. А может отец разрешит ей уйти в монастырь? Под Царицыным её тётка, матушка Евдокия, игуменья в монастыре. Уж она-то примет племянницу под своё крыло. Софья тяжело вздохнула. Ох, не о такой судьбе она мечтала. Совсем не хотелось ей всю жизнь провести за мрачной монастырской стеной в постах да молитвах. Девушка устало закрыла лицо руками. Сейчас бы заплакать, облегчить душу. Но слёз не было. Софья, не мигая, стала смотреть на огонёк единственной горевшей свечи и пыталась ни о чём не думать. У неё просто нет больше сил…