Любовь вождей

Собрание было закрыто, но люди не расходились. Молодежь сговаривалась разгромить пивной зал ЦДЛ, пожилые обсуждали сочувственный адрес Омлетову и гневную отповедь президиуму Академии художеств. Великий поэт и общественный деятель России Янис Шафигулин предлагал послать туда замаранные мужские кальсоны как символ той грязи, в которую академия сама себя закопала, провалив Омлетова. У главного редактора «Нашего сотрапезника» был, несомненно, комплекс нижнего белья.

— А где их взять? — спросил о грязных подштанниках гусар-монархист.

— Я дам свои, — ответил Янис Шафигулин.

Иван Сергеевич обратился к Ежику:

— Хотите, я вас отвезу?

Она засмеялась.

— Куда?

— Куда скажете. Я с машиной.

— Да мне до Гнесинского рукой подать.

Она кивнула своей рыженькой головой и убежала. Иван Сергеевич растроганно и нежно смотрел ей вслед.

— А я тебя ищу, — раздался голос над ухом.

Он обернулся и увидел черного рыцаря.

Рослый человек был затянут в черную кожу и черное сукно, с плеч свешивался черный бархатный плащ. Большой басконский берет почти скрывал лицо. На груди блестела массивная серебряная цепь.

Он был не то из оперы Верди, не то с картины старых голландских мастеров. Не может быть, чтобы этот сказочный человек обращался к нему.

— Что с тобой, Сергеич? Утомился с непривычки? Господи, да это Афанасьич! Кем же он стал, до каких вершин поднялся, в какие небесные сферы ушел?

И, словно отвечая на его не высказанные вслух вопросы, Афанасьич заговорил с добрым, застенчивым смешком:

— Форму нам выдали. Красивая, да? Я в охране Председателя. Мне черную сотню доверили. У нас целый полк телохранителей. Мушкетерским называется. Но конечно, не такой, как у Дюмы. У нас танки, артиллерия, вертолеты, радар, все современное оснащение.

Иван Сергеевич сроду не был завистливым человеком, он любил Афанасьича и был рад его возвышению. И все же сердце сжалось болью на краю той бездны, которая вдруг разверзлась между ними. Афанасьич занял достойное его место — сотник личной охраны вождя национального движения, а он остался в своем болоте — пенсионер-дачник, никому не нужный и не интересный. Он даже здесь чувствовал свою отсталость, многого не понимал. Как презрительно усмехался зеленоглазый Ежик, когда он спрашивал, кто такой Вова Бланк или Лейба Бронштейн. Он древний человек эпохи «Краткого курса».

— Идем, тебя хочет видеть Председатель.

— Меня? — Бледная усмешка дернула губы Ивана Сергеевича.

— А чему ты удивляешься? Старый, опытный кадр, такие нужны.

Растерянный, сбитый с толку, Иван Сергеевич поплелся за Афанасьичем.

Вблизи Председатель производил еще большее впечатление, чем со сцены. Около него ощущался какой-то бодрящий морозный холодок, исходивший от бледных скул и серебристых глаз.

— Вот мой друг, о котором я говорил, — в свободной форме доложил Афанасьич, и сразу почувствовалось, как близко стоит он к верхушке власти.

— Иван Сергеевич, не правда ли? — чарующе улыбнулся Председатель. — Вы обманули меня, Афанасьич, вашему другу далеко до пенсионного возраста.

— Эх, если бы так!

Доброжелательность этого большого человека одарила Ивана Сергеевича внезапной раскованностью.

— Иван Сергеевич, ваш друг сказал, что вы наблюдательны. Вы не заметили тут одну девушку? Запевалу хора. С волосами светло-рыжими и короткими, как у куницы.

— Очень даже заметил. Впрямь куничка.

А он-то, дурак, прозвал ее Ежиком. Вот что значит по-настоящему ухватчивое око!

— А могли бы вы ее найти? — с обезоруживающей простотой спросил Председатель.

— Когда пожелаете? — вскинулся Иван Сергеевич.

— Ну, я вас не ограничиваю сроком. Дело непростое.

— Сегодня вечером годится?

Иван Сергеевич никак не предполагал, что такой сильный человек может растеряться совсем по-детски. Он даже присел от удивления.

— Вы действительно профессионал высшей пробы! Машина нужна?

— Я на колесах.

— Возьмите мою. «Мерседес» водите?

— Хоть «феррари», хоть «макларен».

— Афанасьич, вы не преувеличили. Ваш друг — чудо.

— Куда доставить?

— Можно очистить Дом литераторов, — раздумчиво сказал Председатель. — Нет, лучше в мою резиденцию. — Он протянул Ивану Сергеевичу карточку и связку автомобильных ключей.

Иван Сергеевич ухватил взглядом адрес, понял, что резиденция находится в Кремле, опустил карточку в карман пиджака, шутливо щелкнул каблуками, подмигнул Афанасьичу и, позвякивая ключами, пошел выполнять задание.

Он был опять нужен, он вернулся в строй…

7