Любовь возврату не подлежит. Второй шанс (СИ)

— Солейн нарушила Божественный закон. — продолжила Эстида, продолжая трогать волосы своей дочери. — Создавая младших Богов, я наложила лишь один запрет: не прерывать жизни своих подопечных раньше срока. За это мне пришлось ее убить.

— Спасибо, — прошептала тень Солейн, подставляя лицо под материнскую ласку. У меня же тошнота подкатила к горлу. Я впервые заметила, как по лицу Эстиды пробежала тень аналогичных эмоций, но она тут же взяла себя в руки.

— Обычно душе требуется не больше пары десятилетий, чтобы отпустить все, что держало ее в прошлой жизни. Тогда я могу отправить ее на круг перерождений. — Продолжила она, и ее голос как-то надломился. Если бы я не знала, что это Великая Богиня, создатель всего сущего, то решила бы, что та находится в глубочайшем волнении. — Но она… ты, — она перевела взгляд на темную макушку, а затем снова на меня. — Твоя чернеющая душа металась в агонии год за годом. Ты даже не пыталась отпустить. Ты заперлась в своей боли, растворяясь в ней. Подло, трусливо, эгоистично.

В ее голосе проступили нотки возмущения. Похоже, все, что касалось ее любимой дочери, не могло оставить ее абсолютно равнодушной. Я чувствовала себя странно, словно подсматривала чужую семейную драму, подглядывая сквозь незанавешенные шторы.

— Не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Почему душа Солейн вообще переродилась, если не была к этому готова?

— Время не могло снять с нее тяжкий груз. Ей требовалось исцеление, и нет лекарства лучше, чем любовь. Мне пришлось запечатать твою божественную сущность, наложить швы на твою истекающую болью душу, и пустить вас с Керноном на круг возрождения, чтобы дать вам возможность прожить человеческую жизнь. Вместе. Все, как ты мечтала, дочь моя.

Я вспомнила горячую речь Солейн, прежде чем ее не стало:

«Как бы я хотела прожить смертную жизнь бок о бок с тобой. Родить наших общих детей; стареть, наблюдая, как они растут; умирать в надежде, что наши души войдут в круг возрождения и встретятся вновь. В другом времени, в других телах, но они будут все так же неразрывно связаны.»

— И что случилось потом? — Ставшим вдруг хриплым голосом спросила я, хотя уже догадывалась, что услышу дальше.

— Ты исчезла из моего мира, едва тебе исполнился год. Кернон прошел человеческий путь до самого конца, но так и не женился, словно ждал всю свою короткую жизнь именно тебя.

Я почувствовала, как влага наполнила глаза и моргнула, позволяя слезам скатиться по щекам. В груди защемило от того, что моя родная душа ждала меня столько лет. Я словно наяву увидела, как это было: ребенок в поиске лучшего друга; юноша, что жаждет ощутить трепет первой любви; мужчина, ждущий свою единственную, чтобы пройти жизнь рука об руку; старик, смотрящий на прожитые годы и чувствующий горькое разочарование от потери того, что он так и не обрел. Каждое из видений имело его глаза — растопленный янтарь, его взгляд пробирал меня до самых костей, до самый далеких глубин моего существа.

Мне хотелось думать, что он был счастлив, что он не провел жизнь, чувствуя себя… неполным. Увы, я знала, что это не так. Знала, что в конце жизни он отчаялся и сдался.

Тем временем Богиня-мать продолжала:

— Я почти сразу поняла, что ты в другом мире, в одном из тех, что люди Айо, потеряв твое благословение, начали называть своим домом. У меня было мало шансов вернуть твою душу, и я сделала ставку на вашу связь с Керноном. Поэтому я возродила его в сильнейшей из рас, дала ему силу, подобной которой нет у его соплеменников, сделала его маяком для твоей души, и, как видишь, это сработало.

— Его душа не стала для меня маяком. Я здесь благодаря лишь Иго.

— Не преувеличивай его заслуги. — Ровным голосом ответила она. — Я знаю, что на самом деле он ни на что не способен.

— Ты даже не представляешь, на что он способен. — Пробормотала я себе под нос, но богиня меня услышала.

— Неважно. Мне неинтересно. — Она встала со стула, который сразу же растворился с окружающим пространством и сделала несколько шагов ко мне. Темная фигура осталась потерянно озираться позади.

— Что будет дальше? Печать исчезнет, и это… — Я кивнула на Солейн. — Займет мое место?

— Не стану врать, я хочу вернуть свою дочь. Но еще больше я хочу ее спасти. Надеюсь, ты мне в этом поможешь.

С этими словами она в последний раз коснулась щеки своей дочери, нежно проводя по ней большим пальцем. Мне казалось, что глаза богини наполнились влагой, но рассмотреть не успела: та растворилась в воздухе прямо перед моим лицом, оставляя один на один с тенью прошлой Богини Жизни. Даже нет, не так. С ее болезненными воспоминаниями, болью, что приняли материальную форму. Я помнила Солейн совершенно иной: радостной, влюбленной, немного наивной, живой. Такой она должна была остаться в воспоминаниях матери.

Впервые мне стало жаль Эстиду.