Любовь всемогущая

— Я хочу увидеть, как они страдают — так же, как когда-то страдала я. Я возьму от них все, что они могут дать, — медленно, капля за каплей, — пока от них не останется одна лишь пустая оболочка. Потом я убью Лукана, за ним — Фэллона. А Куин… О, ему не о чем будет мечтать, потому что он станет моим. Моим навсегда.

Брок заглянул в ее белые глаза и содрогнулся от омерзения.

— А пока моя постель пуста, — вкрадчиво продолжала Дейрдре, — и в ней есть место для тебя. Все, что от тебя требуется, — это сказать несколько слов. И все твои мучения разом закончатся.

Брок невольно отшатнулся. Цепи негромко звякнули, удерживая его, и нить, ненадолго протянувшаяся между ним и Дейрдре, мгновенно оборвалась.

— Нет.

— Я ведь могу сделать так, что ты захочешь меня, — прошептала она. — В свое время я могла бы воспользоваться магией, чтобы зачать ребенка от Куина, но не стала этого делать. Зато я могу попробовать ее на тебе…

Липкие пальцы страха стиснули горло Брока. Что он наделал, дурак? Ведь он сам навел Дейрдре на эту мысль! Теперь она не оставит его в покое…

— Какой ты хочешь меня увидеть? Какие женщины возбуждают в тебе желание? Наверное, светловолосые, с голубыми глазами, да? Ты поэтому спросил, могу ли я изменить свою внешность?

Брок упорно молчал. Что бы он сейчас ни сказал, что бы ни сделал — все может быть использовано против него. Уж Дейрдре об этом позаботится.

— Только что ты болтал как заведенный, — кокетливо промурлыкала Дейрдре. — Что же с тобой случилось? Язык проглотил?

Стиснув зубы, Брок смотрел поверх ее головы. Он не станет отвечать. Не будет думать ни о чем. Дейрдре ничего из него не вытянет.

Дейрдре, привстав на цыпочки, прижалась губами к его уху.

— Стало быть, у тебя кто-то есть… Ничего, я узнаю, кто она. Ты ведь понимаешь, что я смогу это сделать. Так скажи мне сам. Поверь, так будет легче — и для нее, и для тебя самого.

Броку вспомнился Фелан и все остальные Воины, умершие в страшных мучениях по вине Дейрдре. Вспомнились все, кого ему пришлось убить по ее приказу… Друиды, которых он толпами приводил к ней.

— Когда я отыщу ее, то прикажу привести сюда, и ты будешь смотреть, как я выпотрошу ее у тебя на глазах. А потом я заставлю тебя поверить, что она — это я. Ты станешь моим рабом, Брок. Ты разделишь со мной постель и каждую ночь будешь доставлять мне наслаждение.

Брок с трудом проглотил застрявший в горле комок. Взгляд его упал на виррана, и ему вдруг мучительно захотелось разорвать его в клочья.

— Тебе не выиграть эту войну, Брок. Я заставлю тебя глотать кровь драу до тех пор, пока ты не станешь корчиться на полу, как червяк, извиваясь от боли. Никто не в состоянии это выдержать. И тогда ты расскажешь мне все.

Брок закрыл глаза. Он вспоминал бесчисленные битвы, которые выиграл, повинуясь приказу Дейрдре. Думал о боли, раздиравшей его тело. Думал о чем угодно — только не о той, которой навеки отдал свое сердце.

Глава 14

Соня проснулась внезапно, дрожа и клацая зубами, — к рассвету резко похолодало. Небо понемногу начало светлеть. Судя по всему, она проспала дольше, чем собиралась.

Соня села, поджав ноги и зябко обхватив себя за плечи. Заледеневшие за ночь руки болели, а еще она не чувствовала носа. От холода зубы щелкали так, что она боялась прикусить язык.

Губы потрескались до крови, когда она попыталась вонзить зубы в кусок замерзшего мяса. Соня, зашипев от боли, прижала ладонь ко рту. К утру стало так холодно, что вода в бурдюке подернулась тонкой пленкой льда. Пора отправляться в путь, решила она, иначе недолго и до смерти замерзнуть.

Собрав вещи, Соня затолкала их в сумку, которую снова повесила на плечо. Потом поднялась на ноги и внимательно оглядела гряду.

Она не заметила никакого движения. Казалось, все живое разом вымерло. Кругом не было ни души — ни людей, ни животных, ни вирранов.

— Сейчас или никогда, — прошептала Соня, стараясь задушить в себе сомнения прежде, чем они успеют пустить корни.

Она глубоко вдохнула, словно перед прыжком в ледяную воду, и осторожно выбралась из-за гребня, за которым пряталась всю ночь. И застыла, нисколько не сомневаясь, что сейчас к ней сбегутся вирраны.

К величайшему удивлению Сони, ничего не произошло. Судя по всему, ее появление осталось незамеченным. Убедившись, что все тихо, Соня направилась к двери в скале. За ночь подморозило, и ей пришлось цепляться за острые выступы, чтобы не упасть, поскользнувшись на тонкой корке льда.

Замеченная ранее дверь, к счастью, оказалась не на самой вершине горы, чего боялась Соня, но все-таки достаточно высоко, так что пришлось карабкаться. Раненая рука почему-то уже не болела, но Соня старалась не смотреть на нее. Зачем? Она и так уже знала, что рана открылась и снова стала кровоточить.

Впрочем, вторая рука выглядела не лучше. Каждый раз, когда Соня цеплялась за скалы, чтобы подтянуться, острые концы резали ей кожу. Соня старалась не думать о том, что будет с ее руками. По крайней мере пока.