Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

– Не переживай, заднюю уже никто не включит, – заметив мое волнение, сказал Сережа. – Сейчас договоримся.

Миша опустил тонированное стекло, сказал пару слов гаишнику и протянул тысячную купюру. Сотрудник ГИБДД взял и тут же отвернулся в сторону. По зеленому сигналу обе машины, взвизгнув покрышками, рванули вперед. Гаишник по-прежнему смотрел на Кремль.

Серега резко дергал рычаг коробки передач и жал на акселератор. Турбированный двигатель и прямоточная выхлопная раскатисто ревели, их прерывала только коробка. На дорогах вялые вечерние машинки тянулись от светофора к светофору, Сергей дергал руль из стороны в сторону, нарушая размеренное движение потока. Он резво перестраивался из полосы в полосу, точно втискивая свой «А6» в узкие карманы между машинами. Не могу сказать, что подобная езда доставляет удовольствие: нас то вжимало в кресла, то тянуло к лобовому стеклу, кидало из стороны в сторону, но подобный стиль вождения давал свои плоды, мы первыми выскочили на Китайгородский проезд, пролетели на красный и вывернули на широкую Москворецкую набережную. Миша догонял, раскатистый звук его мощного двигателя слышался где-то сзади, а потом на прямой легко поравнялся с нами. Он опустил стекло, Серега продолжал усердно переключать и скорости, вжимая педаль в пол.

– Лоша-а-ара-а-а! – прокричал Миша и рванул вперед так, будто мы стояли на месте. Серега был раздавлен, но продолжал бороться. Машина бешено ревела и рвалась вперед, но красные стопы Мишиного «Bentley» все больше растворялись в потоке, плывущем по Кремлевской набережной. Сергей не сдавался, я не знаю, на что он надеялся, может быть, на то, что Миша не так резво маневрирует между машинами, в то время как Серега прыгал из полосы в полосу, выбирая самые отчаянные маршруты. Мне было немного страшно, я чувствовал, что наш пилот хоть и дрочит рукоять коробки передач быстрее, чем я член, но он все-таки не Айртон Сенна. Сережа продолжал насиловать двигатель и мельтешить между машинами, пару раз он чуть не въехал в зад джипу. Мне уже было насрать, кто одержит победу в этой безумной гонке, я хотел лишь одного: выйти из машины и как следует проблеваться.

Мы догоняли Мишу. Он резко затормозил, перестраиваясь в потоке, и пропустил нас вперед. Мы неслись в крайней левой полосе. До финиша оставался сложный поворот, светофор, Боровицкая площадь и короткий участок Моховой. Надежда на победу маячила перед истерично дергавшим руль Серегой. Из крайней левой полосы на бешеной скорости, под клаксоны всех автомобилистов мы свернули направо и нырнули под светофор. На коротком участке до Боровицкой площади не было ни одной машины, Миша застрял где-то сзади. Сережа вдавил педаль в пол, нас вжало в сиденья, мы быстро набирали скорость. Пред нами плыл поток машин с Каменного моста на Боровицкую. Вдруг у нас что-то крякнуло, автомобиль резко дернуло вправо, потом влево, а потом мир замер. Автомобиль потерял управление, и нас с огромной скоростью несло на проезжую часть, где лавина машин сходила с Каменного моста, выруливая на Моховую. Я лишь слышал скрип тормозов.

– Бля-а-а! – вырвалось у Сережи.

Я молчал и судорожно соображал, успеем мы затормозить или не успеем, успеем – не успеем, успеем – не успеем. Расстояние между нами и автомобильным потоком продолжало быстро сокращаться. Успеем – не успеем, успеем – не успеем… До ближайшей машины оставались метры… Успеем – не успеем, успеем – не успеем… На заднем сиденье вырвалось Ванино:

– П…дец!

Я вижу, как мы влетаем на бешеной скорости в поток. Сильный лобовой удар, и первая попавшаяся нам машина уже отлетает к противоположной стороне дороги, цепляя на своем пути другие автомобили. Я чувствую, как мое тело теряет вес, натягивается ремень безопасности, мгновение, и в нос с огромной силой бьет подушка безопасности. Подушка такая большая, что я уже ничего не вижу. Еще один толчок – и нас с силой опускает на землю, мощный удар в левый бок, нас кидает вправо, удар в зад, и я еще раз бьюсь носом в подушку. Момент, тишина, все позади. Звуки клаксонов, мат, дым, воняет горелым. Дым настолько едкий, что я не могу вдохнуть.

– Сука! Блядь! – лупит руками по подушке безопасности Серега. – Твою мать!

– Ну ты, бля-а-а, даешь. Хе-хе, – прозвучало сзади. – Я об твое сиденье нос разбил!

– Выходи, на х…й, из машины! Ты мне сейчас своей кровью весь салон зальешь!

Я молча спускал подушку безопасности.

– Хех, – послышался довольный Ванин голос. – А че, мне понравилось! Все клево, весело с вами, ребята.

Я открыл дверь и вышел на дорогу. Свет фар сотен автомобилей ударил мне в глаза. Я заслонился рукой и смотрел на то, как на меня медленно двигалась лавина из святящихся огней. За нами уже выстроилась огромная пробка.

– Эй, ты, Шумахер, – держась за нос, говорил Ваня. – Иди знак аварийной остановки выставляй!

– Сейчас, иду, не видишь, у меня ремень заклинило.

– Все целы? – спросил я.

– Вроде да.

– А в других машинах?

– Еще не знаю.

– Хорошо, что мы были пристегнуты, – буркнул я себе под нос.