Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

Думаю, настало то самое время «Ч». Если Оля уйдет сейчас, когда мы с организаторами еще не успели переругаться, будет возможность вернуться назад. Это – раз. Продюсер, возможно, будет чувствовать себя виноватым в том, что передавил. Он тертый калач и мыслит несколько другими категориями, именно поэтому сделает все, чтобы не дать уйти или вернуть ушедших. Чувство вины по отношению к нам прекрасно! Это – два. Если верить слухам, близится розыгрыш московской квартиры, претендентов не так много, перед голосованием основные золотые яйца не захочет потерять даже самая щедрая курица. Это – три. Если вспомнить, каким скандалом закончился конкурс «Королева „Д2“», то мы по-прежнему претенденты на роль оскорбленных и униженных. Как он любит говорить: «Основной мотив телесмотрения – несправедливость по отношению к любимым персонажам». И тут мы короли. Это – четыре. Мы им очень нужны! Потерять нас им будет дороже, чем заплатить мне эти вшивые два с половиной миллиона! Можно смело уходить! Рычаг очень серьезный! Пойдут на все! Можно и повышение зарплаты выдавить. А если решат отпустить, то обязательно позовут обратно, как раз перед розыгрышем. И тут будет возможность вернуть себе все долги. Надо срочно звонить Оле! Лишь бы Бузова не спасовала. Хотя, как она говорит, ей там надоело, все клюют, унижают. Она постоянно ревет. Без конца напоминают, что не ушла за мной. Надеюсь, еще немного любит меня. Не спасует. Надо срочно звонить!

– Оль, привет еще раз.

– Привет, котенок. Ты чего?

– Я тут поразмыслил…

– И что?

– Тебе ни за что сейчас нельзя подписывать контракт!

– Это почему?

– Себе дороже будет. Пока нет времени, расскажу позже. Ты меня услышала? Ни под каким давлением ничего не подписывай!

– Да все услышала. Ничего подписывать не буду.

– И еще. Тебе надо уходить оттуда.

– Ты серьезно?

– Да.

– А как же деньги, которые тебе должны?

– Никак.

– Ты уверен?

– Да, я уверен. Собирай вещи и уходи. Предложат переговоры, подумай и с трудом согласись. Но скажи, что переговоры будешь вести только со мной вместе. У меня есть одна мысль.

– Что за мысль?

– Приду на переговоры, узнаешь. Справишься?

– Справлюсь.

– Выполняй!

– Есть, котеша.

– Все, целую, пока.

– Пока.

Я смело нырнул в метро. Спускался по эскалатору и продолжал нервно думать. Остается только ждать. Оля не подведет, сделает все как надо. Все должно получиться. Надо сейчас только ждать и надеяться на Олю. Как же я не люблю ждать! Впрочем, ждать не так долго, все случится очень скоро.

Побег Водонаевой

...

17 октября

Я вышел из метро на «Лубянке». Хорошее место, центр, обилие ресторанов, клубов, кафе, рядом ФСБ. Здорово. Разыгравшийся от волнения аппетит нес меня туда, где вкусно пахло, а пахло везде. Глаза разбегались. Я потянул за ручку двери, сделанную в форме жеста «класс». Оттопыренный вверх большой палец медной ручки, аккуратно лег в руку, и я понял, что заведение мне понравится. Интерьер впечатлил чуть меньше, чем дверная ручка, – пространство, завешанное тряпками, так бы я его описал. Я сел за свободный столик и попросил принести меню. Пока я выбирал, двери снова открылись. В ресторан зашел молодой человек в белой куртке, джинсах и очках. Обычный московский гламуреныш. Все в этом парне было нормально, кроме одного – это был Миша Коко Шанель.

Это был точно он. Его маленькая голова, узкие близко посаженые поросячьи глазки, узкие губы, маленький вздернутый нос, на котором красовались очки в толстой белой оправе. Это был тот самый Миша Коко, который увел Водонаеву с проекта!

– Миша! – Он оглянулся в мою сторону и расплылся в улыбке.

– Ого! Роман! – Он быстро подошел ко мне, мы обнялись, как старые друзья, хотя никогда таковыми не были.

– Присаживайся.

– Ты что тут у нас делаешь?

– В смысле у вас? Обедаю.

– Это наше заведение. Мы его с компаньоном купили недавно.

– Поздравляю.

– Спасибо. Да я этим еще на «Д2» занимался. Ты помнишь, я рассказывал, что работаю над рестораном?

– Да.

– Ну вот, как раз над этим и работал. Надо было его привести в нормальный вид. Мы тут немного интерьер доработали. Диджейскую стойку поставили, колонки развесили по залу. Теперь это DJ-кафе. Тут каждый вечер в девять играют разные диджеи. Приходи вечером, будет очень клево.

– Не знаю, у меня дело есть очень важное, – серьезно ответил я.

– Что за дело?

– Я же с «Д2» пару месяцев назад ушел.

– Знаю. Молодец! Поздравляю. – Миша растянулся в улыбке.

– Ну вот, мне никак бабло не выплатят.

– О! Это у них любимая история. Водонаевой, по-моему, тоже до сих пор не выплатили.

– А вы что, не вместе?

– Брат, хм, ну ты что такой наивный! На х…й мне нужна одна строптивая старушка, если можно иметь сотни малолеток?!

– Я не знаю, мне кажется нельзя равнять Водонаеву и каких-то ссыкух из клуба. Она девушка известная, скандальная. Да и сиськи у нее с жопой почти последнего размера, это тоже нельзя не учитывать.

– При чем тут сиськи? Мне вот ее дойки никогда не нравилось особо.

– Какое ты слово подобрал – дойки. Я его лет двадцать не слышал.