Любовь жива

— Что со Спринг Хавеном? Как люди, как урожай? Тейлор отвечала, чувствуя внутри приятную теплоту:

— Саул очень хорошо со всем справляется. Мы, правда, потеряли довольно большое количество рабов. Армия забрала почти всех лошадей, значительно больше, чем мы могли им дать. Но Спринг Хавен держится крепко, как всегда.

— Когда война закончится, Тэйлор, мы все вернемся домой. Плантация станет еще больше, чем оставил отец. Беллманы не будут сломлены, даже если янки пойдут против нас. Беллманы знают, чего хотят, и сражаются до последнего. Тэйлор, — добавил он уже мягко. — Ты всегда будешь иметь свой дом — в Спринг Хавене, где будешь жить столько, сколько захочешь.

Тэйлор рассеянно кивнула. Она только наполовину слышала его последнюю фразу. Ее мысли остановились на том, как он говорил о Беллманах, которые знают, за что они сражаются и чего хотят. Она знала, чего хотела сама. «Кого» она хотела… Она поняла это, когда лежала среди высокой травы в Спринг Хавене, но только теперь поняла, что должна для этого сделать. Само-собой, когда война закончится, она найдет его. Она обойдет всю страну, если это будет необходимо, но найдет его. Никогда впредь она не выйдет замуж из-за того, что ее заставят, или потому, что она оказалась в трудном положении, или опасаясь пересудов в обществе. Где-то там, далеко отсюда, был человек, только один человек, которому принадлежало ее сердце.

Глава 32

Мелкие колечки черных кудрей прилипли к ее лицу. Промокший от пота край корсажа неприятно натирал кожу. Тэйлор держала руку умирающего и очень хотела, чтобы гром пушек и винтовочная пальба прекратились хоть на некоторое время, чтобы этот несчастный мог умереть в мире. Но даже если бы перестали стрелять, тихо все равно не стало бы. Весь двор заполнили уставшие, голодные, раненые люди, многие из них стонали от боли. Карета скорой помощи стояла у ворот, и Филип помогал тяжело раненным садиться в повозку. Его лицо, осунувшееся и изможденное, не отличалось от других лиц и, как заметила Тэйлор, от ее лица тоже. Все они валились от усталости и испытывали неимоверное чувство голода. Мэрили принесла ведро воды и стала разливать по подносимым ей чашкам.

— Миссис, — услышала Тэйлор, как кто-то позвал Мэрили, — нет ли у вас хоть кусочка хлеба для этого несчастного парня? Он совсем плох.

— Я сожалею, извините… — прошептала Мэрили в ответ.

Мима сидела в тени крыльца. У ее ног, как всегда, находилась Бренетта, которая во все свои огромные глаза смотрела на происходящее. На руках Мима держала трехнедельного Филипа Беллмана-младшего.

Рука солдата напряглась, и глаза Тэйлор вернулись к нему. Его глаза расширились от боли и ужаса перед смертью. Он застонал, и этот стон заставил Тэйлор содрогнуться. Парень тут же затих, и она поняла, что дух его отошел. Тэйлор освободила свои пальцы от его мертвой хватки и закрыла лицо несчастного мокрым от слез платком. Потом она встала и пошла к другому раненому.

Каждый день она умоляла Филипа увезти их из Атланты. Солдаты продвигались, преодолевая оборону за обороной южан все ближе и ближе, и семья за семьей бежали из города. Но Филип упорно оставался в доме Мэйсонов.

— Мы сейчас нужны здесь, — говорил он женщинам. — Это все, что мы теперь можем сделать для Конфедерации.

За маем пришел июнь, который потом уступил место июлю. Все больше и больше раненых прибывало в Атланту. Уже более месяца Тэйлор в госпиталь не ходила. Она была слишком занята уходом за ранеными, переполнявшими комнаты дома Мэйсонов. Теперь даже двор так забит ими, что яблоку негде упасть. Она направилась к человеку, прислонившемуся к старому дубу.

— Миссис?

— Да, — вздохнула она.

— Извините за беспокойство, миссис. Я знаю, вы очень устали, но… Извините, если я покажусь бестактным, но, думаю, что узнал ваш голос, когда вы разговаривали с кем-то минуту назад.

Тэйлор пристально посмотрела на грязного и, как она теперь только поняла, слепого офицера. Изможденное лицо и густые волосы о чем-то напоминали ей, что-то в этом человеке показалось ей знакомым.

— Извините, — сказала она, — я не…

Его рука оторвалась от дерева.

— Миссис Стоун, не так ли?

— Да, я — миссис Стоун.

— Адейр, миссис. Ричард Адейр.

— Лейтенант Адейр? — изумленно вскрикнула она.

Он протянул руку в направлении ее голоса, и она взяла ее, крепко пожав.

— Как вы, миссис Стоун?

— Я… у меня все хорошо.

Она чуть было не спросила, как он, но остановила себя, взглянув еще раз на его пустые глазницы.

— Миссис Стоун, я знаю, что не имею на это права, но мне было бы так приятно, если б вы могли называть меня Ричардом.

Она сжала его пальцы:

— Конечно, Ричард. Разве среди всего, что творится вокруг нас, имеют значения какие-то правила и нормы этикета? Я удивлена, что вы запомнили мой голос.

— Миссис, можете верить, можете не верить, но нет ничего на свете, что заставило бы меня забыть ваш голос и ваше прекрасное лицо. Никогда, покуда я жив.

— Вы очень добры, лейтенант Адейр… Ричард. Я знаю, что вы очень устали, прошу вас, пожалуйста, садитесь.

Он подчинился ей, снова положив свои пальцы на ствол дерева.