Любовь зла

– Итак, ваша задача, – невозмутимо продолжал Стопорецкий, – объективно освещать события, и, пока вы держитесь в рамках этого направления, не возникает никаких претензий. Но время от времени вы беретесь за аналитические обзоры или же, что еще хуже, затрагиваете вопросы частной жизни граждан.

Дедуля у окна заерзал, готовый немедленно перейти в наступление.

– Порой вы публикуете абсолютно недопустимые статьи…

– Возмутительные! – не выдержал дедуля.

– Вам ведь знакомо слово диффамация?

– У вас есть какие-то конкретные жалобы? – холодно поинтересовалась я. – Обычно в редакцию приходят иные отзывы. Очень часто читатели называют нашу газету наиболее разумной и беспристрастной из всей массы прочих аналогичных изданий.

– У идеи фашизма тоже много поклонников, – парировал Стопорецкий. – Но от этого она не утратила своей порочности.

Боги, кто готовил ему выступление?

– И все же ближе к делу, – не стала я вступать в навязываемую дискуссию. – Какие именно у вас претензии и от чьего имени вы, собственно, выступаете?

– В данный момент я являюсь представителем общественности и говорю от имени жителей Тарасова, которые возмущены вашими публикациями, – тем, как вы обливаете грязью имена и репутацию людей, подрываете авторитет власти.

О, да тут явный намек на одну из публикаций Кряжимского. Да, Сергей Иванович, не думали вы тогда, как ваша статья заденет некоторых личностей. Можете гордиться.

– Если вы не прекратите подобные действия, нам придется принимать меры.

– Да-да, я требую опровержения! – опять завопил дедуля.

Стопорецкий поморщился, но поддержал:

– Почему бы вам не выполнить это требование?

Вы унизили честь и достоинство внука Глеба Павловича, оскорбили его семью.

– Что? – возмутилась я. – Мы не давали ни адресов, ни имен, и если Глеб Павлович узнал в описываемом бандите своего внука, то как здесь спорить? Ему лучше знать. Между прочим, защищаемый вами невинный агнец отбывает сейчас срок в местах не столь отдаленных за вооруженное нападение.

Дедуля насупился:

– Ой, грех на душу берешь! Не виноват он.

Дедулю даже стало жалко – ну никак не желал он видеть в свиномордом обормоте с тусклыми глазами его истинной сущности и квохтал над ним, как курица над цыплятками.

– У меня, Ольга Юрьевна, достаточно жалоб, и найдется немало методов, чтобы затруднить вашу работу. Я уже подумываю о суде – как вам обвинение, например, в разжигании национальной розни в ваших статьях об азербайджанских рынках?

– Угрожаете? Или это шантаж? – вкрадчиво произнесла я. – Или клевета, сопряженная с ограничением самостоятельности средств массовой информации?

– Ну что вы, ни в коем случае! Но я все же советую вам подумать над моим предложением.

Стопорецкий посмотрел мне в глаза, давая понять, опровержение какой именно статьи он желает увидеть, и, не попрощавшись, вышел. Секретарь последовал за ним, засеменил и дедуля, не удержавшись на прощание и с размаху хлопнув дверью. Слышны были удаляющиеся возгласы «Защитник! Благодетель!..»

Я вышла из кабинета и присела на краешек Маринкиного стола.

– Вот уроды! – искренне возмутился Ромка. – Чего им надо было?

– Поздравьте себя, друзья мои. Мы популярны.

Раз уж нам пытаются серьезно ставить палки в колеса, чего-то мы определенно достигли. Порой люди так нетерпимы к чужому успеху!

Вопреки пессимистичным прогнозам Маринки и несмотря на этот неожиданный визит, мы даже не слишком поздно разошлись – еще почти не стемнело. Виктор ушел чуть пораньше, буркнув на немой вопрос Маринки «по делам». Я-то отлично знала, что у него за дела, а вот подруга моя была недовольна.

– Давай, что ли, девичник устроим, – беспомощно предложила она. – Сходим куда-нибудь, передохнем.

– л – Я бы с удовольствием, – начала я оправдываться.

– А, понятно, и у тебя тоже дела, – сникла она. – Одна только я не у дел.

– Хочешь, найду? – с готовностью предложила я, коварно сверкнув глазами.

– Хочу, – печально согласилась Маринка, собирая стопочкой бумаги на столе и педантично выравнивая краешки.

Я с удивлением посмотрела на нее. Похоже, у моей сотрудницы началась депрессия.

– Значит, так, – я потерла ладошки. – Мне нужна статья про разорение и затем выкуп иностранными инвесторами наших наиболее многообещающих и перспективных предприятий, материал про незаконную торговлю трансплантационным материалом, продажу донорской крови местной секции молодых вампиров и сенсационную публикацию про вторую тень нашего президента.

Сначала Маринка слушала меня на полном серьезе, потом хихикнула.

– Ну и самое главное, я, как главный редактор, требую, раз уж тем более меня обвиняют в пьянстве прямо на рабочем месте бутылку сухого белого вина и твое печенье с корицей. Иначе я Отказываюсь говорить о девичнике.

– Вы забыли самое главное, – произнес, оказывается еще не ушедший Ромка.

– И что же? – заинтересованно спросила Маринка.

– Мальчиков, – серьезно ответил он. – Какой же девичник без мальчиков?

* * *

Я съездила к Насте, но опять безрезультатно. В ее окнах не горел свет, и дверь мне никто не открыл.