Любовь зла, или Осторожно, отвергнутая ведьма!

Однако сделала она эти несколько уверенных шагов лишь для того, чтобы в свои страстные объятия её приняли… нет, не отполированные до блеска паркетные дощечки, а невидимые воды неизвестно откуда взявшейся на её пути довольно глубокой лужи. В которую она, более чем вероятно, не свалилась бы навзничь, а лишь намочила бы ноги до колен, не окажись на её пути также и столь же неизвестно откуда взявшегося бортика!

Совершенно ошалевшая и потрясенная всем тем, что с ней произошло за последние несколько минут Кэссиди – впервые в своей жизни растерялась. Причём растерялась настолько, что она не только не имела понятия, что делать дальше, но и не хотела знать. Она вдруг почувствовала себя очень усталой и совершенно обескураженной…

Сидя прямо в луже, она подтянула к груди согнутые в коленях ноги и обхватила их руками. Тяжело вздохнула, и хотела было заплакать, однако вспомнила висевшее на входе в общежитие объявление, и иронично усмехнулась. И при этом иронизировала девушка над самой собой. Какой же наивной и неискушенной она, будучи самой злостной нарушительницей правил Викканской Академии, оказывается, была по сравнению с местными нарушителями правил.

Идя рядом с опекуном по пустынным коридорам, которые показались Кэссиди абсолютно безопасными, перечисленные в объявлении правила не только удивили её, но и изрядно повеселили.

Теперь же, вспоминая отпечатанные огромными чёрными буквами на огромном белом стенде правила, они ей не казались уже ни удивительными, ни смешными. Наоборот, в кои-то веки она была полностью согласна с теми, кто их написал! И была возмущена тем, что столь важным и правильным правилам не все следуют!

Правила, к слову, гласили следующее:

Огне-творение, в том числе грозо- и громо-творение, ледо-творение, водо-творение, тьма-творение и воздухо-гонение разрешёны только в специально отведенных для этого лабораториях!

Трансмутации чего бы то ни было во что бы то ни было или кого бы то ни было в кого бы то ни было или кого бы то ни было во что бы то ни было – разрешены только в специально отведенных для этого лабораториях! Другими словами, перекидываться во что бы то ни было или в кого бы то ни было вне стен специально отведенных для этого лабораторий – запрещено!

Для особо одаренных, особо обращаем внимание на то, что запрещено также прикидываться предметами мебели, растениями в палисаднике или, например, чайником или кастрюлей на университетской кухне!

Делаться невидимым или делать предметы невидимыми вне стен специально отведенных для этого лабораторий – запрещено!

Мчаться, в том числе летать, по коридорам университета со сверхзвуковой скоростью – запрещено!

За нарушение любого из вышеупомянутых запретов – штраф в виде рабочего дежурства по университету от трёх суток и более.

– Лучший магический ВУЗ в мире! Ха! Как бы ни так! – зло пробурчала обалдевшая, очумевшая и, наконец, просто очень мокрая и рассерженная девушка. – Скорее, лучший в мире ВУЗ по подготовке дворников и прочего обслуживающего персонала! Что это вообще за штраф такой! Вот у нас в Викканской Академии правильные штрафы и наказания были! Такие штрафы и наказания, которые начисто отбивали охоту нарушать правила! Ну или, по крайней мере, надолго… – вспомнив себя, справедливости ради отметила она. – А здесь… В этом УМИ… Они что тут на дворниках экономят или борются за то, чтобы территория УМИ – была самой идеально выдраенной, выбеленной и начищенной территорией в мире! – презрительно фыркнула она и попыталась подняться.

Однако не тут-то было – дважды подвёрнутая за одно утро нога – пронзительной и резкой болью объявила о том, чтобы на неё как на поддержку и опору больше не рассчитывали. Ибо с неё хватит: она уже и набегалась, и напрыгалась, и нападалась сполна. И словно этого было мало, у Кэссиди к тому же ещё нещадно саднили ладони, локти и колени.

– У-упссс… Ух-ты! При-ииве-ээт! – в унисон обратились к морщащейся от боли Кэссиди две миловидные девушки, материализовавшиеся просто из воздуха. Личики обеих выражали искреннее изумление.

Одна, из девушек была высокой изящной брюнеткой, а вторая пухленькой блондинкой.

– Ой, то есть, прости! – всплеснув руками, виновато поправилась брюнетка. Вслед за чем, сразу же протянула Кэссиди руку, дабы помочь ей подняться на ноги.

– Ага, прости! – поддакнула блондинка.

– Ты, наверное, новенькая? – между тем предположила брюнетка.

– Ты это предположила, потому что в первый раз вылавливаешь меня из этой… этого… – Кэссиди запнулась, подбирая цензурное определение для невидимого водоёма, в который её угораздило нырнуть, однако словарный запас её подвёл, и поэтому ей пришлось воспользоваться местоимениями и частицами, в компанию которых попал также и глагол: – что бы это ни было! – сквозь зубы раздраженно процедила она.

– Нет, – улыбнулась брюнетка. – Потому что я тебя вообще в первый раз вижу! Я, кстати, Лорел! – представилась она, как только её сильно хромающий и шатающийся во все стороны улов оказался на «большой земле».