Любовь зла (СИ)

— Это так неожиданно… ты уверен, что хочешь… хлебнуть реальной жизни?

— А ты в меня не веришь? Тебе же она под силу, а ты слабая козявка!

— Зато я к ней привыкла. С рождения.

— И я привыкну. Я вполне способен выдерживать нагрузки.

— Твой папа хочет, чтобы ты стал политиком?

— Если бы! Хотя политику я тоже не люблю. Тоска смертная. Но бывают вещи и похуже. Отвратительные.

Я округлила глаза:

— Связь с преступным миром?

— Это как раз весело! Держу пари, любой мужик мечтает хоть ненадолго почувствовать себя доном Карлеоне… Но нет. Да не парься, ничего интересного и противозаконного.

Поразив меня своими признаниями, он в скором времени отправился к старшим. Я отвела его в рекреацию и попросила дежурного воспитателя собрать группу.

— Не волнуйся, Анастейша, всё будет окей! — самоуверенно ухмыльнувшись, заверил он меня.

Но уже через какой-то час я увидела его, быстрым злым шагом направляющегося в подсобку к Санычу.

— Что случилось, Яр? — спросила я обеспокоенно.

— Я проиграл им свою машину! — выплюнул он сквозь зубы.

— Проиграл? Как?!

— В карты!

Глава 21. Уважение

Ярослав

Блин, что за засада! Ведь так всё хорошо начиналось… я ясно видел, что Настёну сильно зацепило моё сообщение о планах на самостоятельность. Она стала смотреть на меня с гораздо большим уважением и приязнью, и мне хотелось всего лишь немного усилить это чувство с помощью старших мальков… но они оказались не лыком шиты. Как втянули в игру — я даже не понял! Осознал себя уже за столом с картами и острым желанием "не уронить лицо". Проигрался в пух и прах! Малолетние мошенники! И ведь заявление на них не напишешь: скажут — сам дурак. Короче, оставил им и вертолёт, и Эпл Вотч, и желание ещё когда-нибудь связываться с этими бандюганами. Про машину — это была шутка, конечно. Она не моя. Но я её поставил, да. Но это же понятно, что не серьёзно! Неужели кто-то может рассчитывать на подобное? Короче, в конце ещё и поругались. Я обозвал их шулерами, они меня — обманщиком. На том и разошлись.

Я почувствовал острое желание поработать физически, выпустить пар. На глаза Анастейше попадаться было стыдно. Но и скрывать — бессмысленно. Она всё равно узнает, мальки растреплют — сто процентов. Ну как же, такой случай: сын мэра проиграл им в дурака! А они — вот, зуб даю — мошенничали, но кого это интересует?

— Яр, ты серьёзно?! — округлила глаза девчонка.

— Ну, отдать я её не смогу, она батина…

Настя прикрыла глаза:

— Господи, зачем ты с ними играть-то сел?

— Дурак! — беспомощно развёл я руками.

А девушка вытворила нечто совершенно невообразимое — вдруг шагнула ко мне и повисла на шее. Я аж обомлел. Сам себе не веря, положил руки на её спину, потихоньку провёл, крепче сжимая тонкий стан. И так же неожиданно его лишился. Но за это мгновение будто успел прорасти в него корнями, и было даже немного больно отрываться.

— Не расстраивайся! — Настя погладила меня по плечу, с сочувствием заглядывая в глаза.

А я вообще забыл, о чём речь, и вообразил, будто она утешает меня за мои безответные чувства к ней. Пробормотал хмуро:

— Легко сказать!..

— Ну ты же большой мальчик, справишься. Главное, не впадай в зависимость.

Сердце гулко ударилось в грудную клетку.

— От чего?

— От азартных игр. С воспитанниками детдома.

— А. Не, я не из этих…

— Хорошо. А куда ты шёл?

— К Санычу.

— Опять? Я ведь просила…

— А я просил дать мне поговорить с начальством. Так что пеняй на себя.

Саныч оказался на месте. И даже, вроде как, трезв. Правда, не в самом радужном расположении духа.

— Чего тебе, дамский угодник? — недовольно проворчал он, бросив на меня беглый взгляд.

— Чего это я угодник?

— Да вон какой, — он красноречиво взмахнул рукой вдоль моего тела, — красавЕц. Работать пришёл или так, покрасоваться?

Я глянул на свою одежду. Обычная, ни разу не парадно-выходная. Шорты и майка — у меня таких десятки.

— На, вот, — узловатые пальцы протянули мне замызганный клеёнчатый фартук. — Надень.

— Зачем?

— За хлебом с маслом! Забор будешь красить.

— А щебень раскидать не надо?

— Я раскидал уже.

Я посмотрел с сомнением на его сутулую фигуру. Мне искренне казалось, что я ту кучу и за неделю не раскидаю, а он за два дня закончил?

— Саныч намного работоспособнее, чем кажется на первый взгляд, — шепнула мне на ухо всё ещё отиравшаяся здесь Настюха. — Если б ещё не пил…

— Я всё слышу! — проскрипел дед. И, уже обращаясь ко мне, добавил: — Вот те краска, вот те кисть… щас покажу, где я в пятницу остановился…

Он ещё и красить начал! Когда успел…

— Саныч… — робко начала Настенция. — Полина Григорьевна просила, чтобы вы давали Ярославу Дмитриевичу, кхм, изолированные задания. Чтобы он работал один.

— Чтоб я на мальчонку вашего дыханием своим болезнетворным не дышал! — оскалился старик.

— Вы ему ногу в прошлый раз повредили! — покраснев то ли от злости, то ли от смущения, прошипела моя маленькая защитница.

Вроде, и приятно, что она обо мне заботится, но в то же время чувствую — всё должно быть наоборот. Это я большой и сильный, а она слабая козявка. Поэтому принял вид построже и сказал:

— Нечего со мной, как с маленьким, носиться! Саныч, пошли.